Вера в чудеса
Шрифт:
Мужчины садятся завтракать. Сергей Владимирович уже в костюме и при галстуке. Анатолий снова смотрит на меня и говорит:
— При работе в доме не забывайте надевать униформу.
Если он рассчитывает меня этим смутить и поставить на какое-то мифическое место, то это он зря. Обижаться я не умею, отучили в полиции. На обиженных возят воду. А на выпад в свой адрес отвечаю:
— Конечно, этого больше не повториться, — главное правило выживания, никогда не отказывайтесь сразу, но всегда делайте так, как нужно именно вам. — Могу идти?
— После того, как уберешь со стола, да, — босс у меня простой парень, мы с ним уже на «ты». Вроде на брудершафт не пили.
Интересно, а какой у него член? Я бы не отказалась посмотреть,
Окно в столовой приоткрыто и, когда они проходят мимо, направляясь к автомобилям, я слышу, как Анатолий говорит Давлатову:
— Красивая и наглая.
— И? — односложно отвечает последний, видимо, заинтересованный исключительно добычей миллиардов.
— И готовит вкусно, — не успокаивается Толя.
На что Давлатов кидает:
— Сиськи классные, задница шикарная. Что вдуть хочешь?
Дальше разговор не слышу. Но понимаю, что мужчины хотят секса. А любовь — это чушь.
Проходит неделя, и я уверена, что не люблю большие дома, что моя квартира в пятьдесят квадратов идеальна, потому что мы с Лизой постоянно что-то моем. Больше я не готовлю, а секс-босса вижу только издали. И он на меня не обращает внимания. То есть совсем. Зато на меня поглядывает Анатолий Воропаев, Как оказалось, так зовут начальника службы безопасности Давлатова, которому понравились мои блинчики. Наверное, хочет вдуть. Но я ему не дам.
Чудесный майский вечер, когда я почти добралась до кровати, был прерван Лизой, которая позвонила мне на сотовый и начала выть, хлюпая носом:
— Я в ванной-ой кра-а-ан сломала.
— Лиза, ну, как так-то?
— Приди, пожалуйста, я-я-я н-не знаю, ч-что делать.
— Можно подумать, я знаю, — бухчу я, но иду, — Где ты?
— На втором э-этаже.
Возвращаюсь из коттеджа в дом, поднимаюсь на второй этаж, где по вою нахожу место аварии с зареванной Лизой. Почему-то вспоминаю иллюстрацию к стихотворению "Дед Мазай и зайцы", где дед плывет в лодке с зайцами. Кое-как перекрываю воду, при этом меня так хорошо окатывает водичкой. Со злости куда-то выбрасываю дурацкий кокошник с головы. Просто превосходно! Я в мокром платье собираю воду с пола и молюсь, чтобы ничего не было испорчено в этой антикварной лавке, а то мы вовек не расплатимся. Лиза пытается помогать, но больше мешает. Я психую и отправляю ее к нам в комнату, а сама убираю остатки наводнения. Черт! Я же стреляю хорошо. Может в киллеры податься? Вожусь долго, но, в конце концов, побеждаю воду и выхожу в коридор. Я оказываюсь напротив хозяйской спальни. А по коридору мне навстречу идет Давлатов.
Сергей.
Отвратный день. Все не то и все не так. Домой попадаю около полуночи. В доме никого не должно быть. Не люблю посторонних на своей территории. Жанна это знает и поэтому инструктирует прислугу, чтобы та не путалась у меня под ногами. Сделали работу, а дальше изображайте привидений. Поднимаюсь по лестнице к себе, но в коридоре вижу Дину. В мокром платье, которое прилипло к груди, облепило ноги. Волосы, так как и тогда, когда она готовила мне завтрак, распущенные, струятся по плечам и спине. Видно, что тоже влажные. Это что еще за дела?
— Почему в таком виде? И что ты здесь делаешь? — спрашиваю, и голос звучит грубо и зло.
Как там ее Воропаев назвал — наглая? Толик разбирается в людях, потому что в ответ слышу без всякого там почтительного придыхания:
— Кран
Да и смотрит она на меня недовольно. А еще врет и не краснеет. Потому что, если бы у меня в доме начало срывать краны водой, я бы не поленился найти тех сантехников, которые их так «хорошо» установили. Поэтому без колебаний озвучиваю свое видение ситуации:
— Трахалась, что ли, с кем-то в ванной и кран сломала?
Зеленые глаза широко распахиваются, хорошо хоть рот не открывает от удивления. Но уже через секунду раздраженно шипит:
— Толя вдул. А ты, что, против?
Тут уже охреневаю я. Субординацией тут и не пахнет. Я привык, что у меня исполнительные директора на цыпочках ходят, а тут какая-то поломойка?! Чувствую, как от гнева сужаются глаза, и сводит скулы:
— Когда это мы на «ты» успели перейти, а?
— Да, вот, я тоже этот момент упустила, — у нее от гнева глаза меняют цвет на серо-зеленый.
— Крошка, а хамить, мне не надо, — делаю шаг к ней и хватаю за руку. — Сейчас вые*у тебя, а потом можно и поговорить хоть на «ты», хоть на «вы».
Второй рукой по-хозяйски задираю платье, так что видны трусы, обычные, черные, без всяких кружев. Глаза у стервозины распахиваются еще шире, когда, казалось бы, куда шире-то. Ноги стройные, сильные, со смуглой кожей. Понимаю, что хочу ее потрогать и по коже ног, и между ними, а еще потискать за грудки. От одного предвкушения член встает. И почему нет-то? Даже если она не захочет, то помешать мне не сможет. Жаловаться побежит? Куда? Деньги решат любой вопрос. Проверено не раз. Во всяком случае, я не настроен сейчас бессмысленно мучиться от эрекции, тем более, что моего дружка есть кому уложить. За руку дергаю ее на себя, она впечатывается в мое тело и ощущает, что у меня стоит. На её лице удивление. Но удивляться поздно. Нечего было меня дразнить.
Дина.
Он меня хочет?! Шок — это по-нашему. Но ситуация неоднозначна. Конечно, я в курсе, что нужно держать язык за зубами, когда разговариваешь с начальством, но это у меня плохо получается. Давлатов чем-то явно разозлен и был таким еще до того, как встретил меня в коридоре. Он спортивный, сильный, выше меня и тяжелее. Я прикидываю свои шансы справиться с ним, а также соображаю, хочу ли с ним справляться. Я взрослая женщина и врать себе не люблю. Я залипла на нем сразу же, как увидела. На мужиков я обычно так не реагирую. Ну, ходят они, и ходят, козлы двуногие. А тут мне очень, очень хочется узнать, каково это, когда он внутри меня. Однако, кто же знает, как развлекаются эти богатые? А если после его развлечений мой хладный труп всплывет где-то вниз по Москве-реке?
Пока я все это обдумываю, мужчина вталкивает меня в свою спальню, вжимает в себя уже двумя руками, одна из которых проскользнула под мои трусы и немилосердно сжимает мне ягодицу, то надавливая сильнее, то чуть ослабляя натиск. Между ног чувствую сильнейшее напряжение, которое отдает в пальцы ног. Он ведет носом вниз к основанию шеи и ощутимо прикусывает там за кожу. Никуда не побегу. Хочу его сильнее, чем мороженное в детстве.
Меня отпускают на секунду. Сергей смотрит мне в глаза, как удав на кролика, протягивает руки к воротнику платья и разрывает верх платья до пояса. На мне черный спортивный лифчик. Он задирает одну его чашечку вверх, освобождая правую грудь, большим пальцем руки проводит по соску. Я уже теку, как последняя бля*ь. Не хочу быть приличной. Хочу, чтобы мне было хорошо. А то, что он умеет делать не просто хорошо, а улётно, в этом даже не сомневаюсь. Он рукой стискивает мою грудь, мне почти больно, но хочется дальше. Второй рукой сдергивает мои трусы. Правильно, они уже мне не нужны. Они падают к моим ногам на пол, и я переступаю через них. Внутри противно разливается неудовлетворенное желание. Он толкает меня на кровать, придавливает собой. Он молчит, я тоже молчу. И так все понятно.