Верблюжий клуб
Шрифт:
Грей произнес эти слова величественным тоном, а Алекс подумал, оглядывая кабинет: «Великодушный, но абсолютно бесполезный жест, поскольку мы не можем контролировать работу этих служащих двойного подчинения».
Его взгляд задержался на единственной оставшейся в кабинете личной вещи Патрика Джонсона – небольшой, заключенной в рамку фотографии невесты. Алекс обратил внимание на то, как она красива – при полном макияже, веселая. Через секунду к ним присоединился еще один человек.
Протягивая руку Алексу, Том Хемингуэй широко улыбнулся:
– Вам все же удалось разоблачить меня,
– Боюсь, что так. – Алекс чуть скривился: ну и рукопожатие у этого Хемингуэя!
– Выходит, вы знакомы? – вскинул брови Грей.
– Через Кейт Адамс, сэр, – юриста из Министерства юстиции, с которой мы работаем над совместным проектом.
– Я Джеки Симпсон, секретная служба, – выступила вперед партнерша Алекса.
– Том Хемингуэй.
– Рада познакомиться, Том. – Джеки явно любовалась мускулистым красавцем.
И продолжала это делать, пока не поймала на себе насмешливый взгляд Алекса.
– Я как раз показывал им кабинет Патрика Джонсона и объяснял, чем он у нас занимался, – сказал Грей. – Они по поручению своего начальства ведут расследование причин его смерти.
– Если не возражаете, сэр, то я мог бы продолжить экскурсию. Мне известно, что у вас намечено совещание.
– Том знает о компьютерах гораздо больше, чем я, – улыбнулся Грей.
Это было не совсем так, однако Грей никогда не хвастал своими сильными сторонами: чрезмерное бахвальство легко могло превратить их в слабости.
– Не забудь передать папе мои слова, Джеки, – напомнил Грей, перед тем как выйти из кабинета.
– Итак, что же вас интересует? – спросил Хемингуэй.
– В основном нам хочется понять, чем занимался Джонсон, – ответил Алекс. – Секретарь Грей сказал, что Джонсон контролировал обработку баз данных на лиц, подозреваемых в терроризме.
– Верно. Впрочем, он занимался и еще кое-чем. Если попытаться кратко обрисовать характер его работы, то Джонсон и другие контролеры очень похожи на главных авиадиспетчеров, обеспечивающих бесперебойную и четкую деятельность рядовых подчиненных. Базы данных постоянно пополняются новыми сведениями. И мы направляем всю эту информацию по нужным руслам. ФБР, Федеральное агентство по контролю за оборотом наркотиков, Министерство внутренней безопасности, Бюро по контролю соблюдения законов об алкоголе, табаке и огнестрельном оружии, ЦРУ, Разведывательное управление Министерства обороны и ряд других контор располагают собственными базами данных. Происходит неоправданное дублирование, есть случаи искажения информации, и все названные мною ведомства не имеют доступа к файлам других агентств. Это одна из проблем, которые привели к событиям одиннадцатого сентября. Теперь вся информация стекается в одно место – то есть к нам, и все ведомства имеют к ней доступ двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.
– Но помещать все яйца в одну корзину представляется мне делом весьма рискованным, – заметил Алекс.
– У нас, естественно, имеется дублирующий центр.
– И где же он? – спросил Алекс.
– Боюсь, что это секрет.
«Я так и знал!»
– При этом, заметьте, наша база данных не подменяет знаменитую службу ФБР, – сказал Том, имея в виду систему дактилоскопической
– НРЦ прибегает к услугам частных фирм?! – изумился Алекс.
– Да, – кивнул Хемингуэй. – Правительство не должно изобретать велосипед, давно изобретенный в частном секторе. Наши программы перерабатывают триллионы битов информации из множества баз данных, чтобы выявить типичную манеру действий подозреваемых, проверить сомнительные подписи или создать поведенческие модели, которые могли бы помочь в расследовании. Наши агенты имеют карманные компьютеры, открывающие им мгновенный доступ к этим базам данных. Одним запросом они могут получить исчерпывающую информацию об интересующем их субъекте. То есть мы располагаем, без преувеличения, фантастической информационной системой!
– Но как вы можете достаточно эффективно контролировать эту лавину информации? – не удержался Алекс.
– Когда другие ведомства вывалили на нас все свои данные, создались определенные завалы. Не скрою, возникали и более серьезные проблемы. Пару раз система вообще рушилась. Но сейчас она работает без сбоев. Джонсон, как и ряд других сотрудников, должен был следить за точностью поступающих извне данных. Работа очень трудоемкая.
– Но отнюдь не ускоряющая общий процесс, – заметил Алекс.
– Скорость не только бесполезна, но и вредна, если исходная информация оказывается ложной, – возразил Хемингуэй. – Хотя мы и пытаемся по возможности обновлять и проверять сведения, полного совершенства, как вы понимаете, достигнуть невозможно.
– Не могли бы вы показать нам образцы некоторых файлов? – подала голос Симпсон.
– Конечно! – Хемингуэй, усевшись за стол, положил ладонь на считчик биометрических данных. Затем он постучал по клавиатуре, и на экране появилось лицо человека, снимок отпечатков его пальцев и биографические данные.
Алекс с изумлением смотрел на собственное изображение и перечень всех своих деяний, совершенных, видимо, с момента появления на свет из материнской утробы.
– «Подвергался обвинению в употреблении алкоголя до достижения совершеннолетия», – прочитала Симпсон с экрана.
– Но это должны были вычеркнуть из всех моих файлов! – возмутился Алекс.
– Не сомневаюсь, что во всех официальных файлах этих сведений нет, – сказал Хемингуэй. – Да, кстати, как ваша шея? Ведь вам, кажется, пришлось перенести очень серьезную травму.
– У вас имеются мои медицинские данные?! Что, черт побери, случилось с правом на конфиденциальность?
– Вы, похоже, поленились прочитать то, что напечатано в «Законе о патриотизме» мелким шрифтом, – сказал Хемингуэй, делая очередной запрос. И, получив ответ, продолжил: – Вы частенько посещаете бар «LEAP», о чем свидетельствует список оплат, произведенных вами по кредитной карте. Причина столь частых визитов, как я полагаю, – Кейт Адамс.
– Выходит, когда я расплачиваюсь по кредитке, это вам становится известно?