Вербомант
Шрифт:
В итоге приход родственников превратился в созерцание моей персоны, после чего все молча удалились. В отдельной комнате было хуже слышно разговоры, чем в моем предыдущем обиталище, но родители особо не сдерживались в своих спорах, так что я мог подслушивать относительно свободно.
— Треклятая чудь и здесь достала, да тьфу на нее, будь она проклята! — сокрушался отец. Я даже представил, как он наверняка качает сейчас головой, пока Мирослава гладит его по плечу.
— Все обойдется. Ты же сам говорил, Ванечка.
— Да. Подождем графа, неча нам сокрушаться почем зря. К волхвам боле ни ногой, не по-людски это. Поняла, мать? Не хватало еще пред графом в немилость впасть, и так заказами не балуют.
Мирослава на автомате согласилась, но я знал эту интонацию. Чуть что, опять меня сплавит чудакам в капюшонах.
— А что будет делать граф? — Наталья говорила редко, голос был очень тихим, поэтому я еле услышал. Фраза и вовсе прозвучала, когда девочка поняла, что родители успокоились.
— О, Наташенька, с тобой ничего, милая! — судя по звукам, Мирослава усадила дочь на колени. — Но помни, будь вежливой. Поклонись и улыбайся.
— Поняла, маменька.
— Проверь птицу-то! — буркнул Иван, после чего послышалась возня. — Да ты ж наша умница. Вся в мать, умненькая!
Наташа рассмеялась, после чего ничего ценного мне услышать не удалось, и я сосредоточился на своей персоне.
Ноотику следует начать тренировать как можно раньше, тем более что других вариантов нет. Мышцы окрепнут нескоро, поэтому начнем с… Ментального блока. Это даже не верб как таковой, а защитная реакция, не позволяющая кому-либо извне прочитать твои мысли или понять намерение. Морда кирпичом, только в более широком смысле.
Мне пришлось освоить эту технику в совершенстве, поскольку Ленка часто пыталась «прочесть» меня, а я не хотел ее беспокоить тревогами понапрасну. В остальном же блок почти не требует выносливости, однако…
Даже не запомнил, когда заснул. Похоже, что для младенца и этих нагрузок многовато.
В идеально прибранной комнате стоял обитый бархатом стул и резной дубовый стол, на котором были хаотично разбросаны тетради, учебники и исписанные мелким убористым почерком листы бумаги. На кровати — слегка помятая униформа Московской академии магии и ножны со шпагой. Затрезвонил умнофон, лежащий недалеко от одежды, и к нему бросился хозяин комнаты — хорошо сложенный парень в очках, на чьем лице читались недосып и общая усталость.
— Что там? По какой причине вызвали? — резко произнес парень, приложив умнофон к уху.
— Простите за беспокойство, Николай Сергеевич, — судя по интонации, говоривший искренне сожалел. — Мы подозревали одержимость, поэтому сочли нужным вас заранее известить.
— И? — нетерпеливо бросил Николай, записывая что-то на первом подвернувшемся листке.
— Все обошлось. Аномальная реакция на Пыль, такое бывает, но редко, деревенские просто не знали. Другие новорожденные без отклонений, все в порядке.
Парень устало покачал головой, после чего промокнул лоб платком.
— Хорошо. Скоро у вас будет особый гость, подготовьте все.
— Слушаюсь, господин.
В ближайшие недели со мной не происходило ничего особо впечатляющего. Я смог освоить Ментальный блок, но не рискнул вспоминать целые вербы, начал лишь по кусочкам воссоздавать управление материей. Можно было бы назвать телекинезом, но суть в том, что готовые телекинетические вербы как раз просты, поскольку сразу фиксируют воздействие в нужной точке. А подбирать звучание на ходу, ориентируясь на конкретный предмет, его предполагаемую массу, расстояние от меня, плотность… Это задачка для кого-нибудь поумнее меня, а без вербинита это и вовсе лишь упражнение для мозгов без какого-либо фактического выхлопа.
«Не совсем так, братик. Любые упражнения полезны, ты оттачиваешь мастерство и скорость применения вербов, так что не ленись! Все получится, я абсолютно уверена в этом! И когда ты доберешься до моего уровня манипулирования вербами, то сам поймешь чуть больше».
Хм, Ленке легко говорить! Хотя честно ли так рассуждать? Я ведь не знал, сколько сил и времени она потратила на свой талант, хоть и находился рядом, мог лишь сравнить со своими, так сказать, успехами. В прошлом мире за семь лет я смог освоить лишь пару готовых телекинетических вербов, и то лишь тех, что были связаны с моей тушкой, то есть я точно знал исходные данные. Здесь же я сосредоточился на висящей над кроватью игрушкой в виде… Птицы? Если бы у нее не было жутковатой женской рожи, была бы симпатичнее, но это своего рода знак, что ко мне стали лучше относиться. Я ж больше не орал почем зря, почти идеальный ребенок. Так вот, птицу я сдвинуть не мог, как бы не пытался, но она стала моим ориентиром на эти долгие часы и даже дни.
Спустя три недели я смог повысить Концентрацию до второго уровня. Общий же уровень не изменился, так что тренируемся дальше.
В гости к нам почти никто не захаживал, если не считать местных детей, которые пытались заглянуть в комнату, но суровые матерные окрики отца быстро остужали их пыл. Был лишь один товарищ, явно важный, ему даже накрыли стол, а отец перед ним пытался лебезить, словно провинившийся менеджер перед рассерженным бизнесменом.
Из этого посещения я узнал, что самый важный доход семьи в кузнице — это оружие на заказ. Сюда явно не приезжали со всех городов страны, но местные оставляли заявки исправно, и на этот раз поступил заказ на шпагу для младшего сына графа Светлова. Судя по разговору, шкету было лишь лет семь, но его уже готовили к фехтованию, как и всех дворянских отпрысков.
Для старшего тоже нашелся подарок, в виде части пистоля. Декоративную часть работы освоят здесь, боевую же часть уже заказали в Тульской губернии. Дескать, старший сынок Светлова кроме Света в огненных чудачествах сведущ, а дар моего папеньки придется к месту и моде, когда речь зайдет об оформлении. В Туле же мастера все сведущи в металлических чудачествах, отсюда и индивидуальный заказ. За шпагу предлагали двенадцать рублей, за оформление пистоля — восемь, но за материалы могли докинуть дополнительно.
О ценах я понятия не имел, но запоминал на всякий случай.
Столь ожидаемый родителями апрель скоро наступил. Я чувствовал, как постепенно крепну, руки стали сильнее, и даже удалось получить второй уровень во «Владении разумом». Фиктивные тренировки в телекинетике помогали, но видимых результатов не было, как я и ожидал. Статы родственников не менялись, а из-за отсутствия гостей система не могла уточнить данные.
Самое важное, что я узнал, так это свое имя. До этого его будто боялись называть, но постепенно события первых дней забылись, и обо мне начали говорить без дежурной опаски или сочувствия.