Вердикт двенадцати
Шрифт:
— Ваша светлость, позвольте на минутку выйти.
— Мы вас подождем, — ледяным тоном ответил судья.
В коридоре холодная вода в сочетании с бумажным пакетом помогла-таки мистеру Стэннарду. Он вернулся на скамью присяжных убитый и пристыженный, и мистер Прауди продолжил свою речь. Но эксцентричная выходка присяжного скомкала ему всю вступительную часть. Однако суду недуг мистера Стэннарда пошел на пользу, ибо мистер Прауди перешел непосредственно к обвинению и изложил суть дела, как он умел, когда хотел, ясно и без всякой риторики.
Вот обстоятельства дела, к резюмированию коего он теперь приступил…
ЧАСТЬ
ОБВИНЕНИЕ
Токсикологи обнаружат в середине этой части ошибку. Я сознательно на нее пошел — и по самоочевидной причине: мне не хотелось бы рекламировать легкий способ избавиться от ненужных детей. Во всем остальном, как заверили меня разбирающиеся в таких вопросах знакомые, нарисованная мною картина отличается достоверностью.
I
— Средний Ваштар? — спросила миссис Розалия ван Бир, с подозрением глядя на своего одиннадцатилетнего племянника Филиппа. — Средний Ваштар? С чего это тебе пришло в голову так назвать кролика?
Мальчик наградил ее хитрым и отнюдь не любящим взглядом.
— А я совсем не о кролике думал, — только и ответил он.
Миссис ван Бир посмотрела на него злыми глазами и подумала, не напомнить ли ему еще раз, что больше всего не любит в детях скрытности и уверток. Если мальчику нечего скрывать, он всегда будет честени прям. За откровенным признанием в проступке, как правило, следует прощение (обычно продолжала она, не подозревая, что Филипп каждый раз повторяет при этом про себя, что однажды уже попался на эту липу). Но увертки — дерзость и усугубляют вину. На сей раз, однако, она решила промолчать, ибо не знала, за что собственно отругать мальчишку. Ее просто раздражало это странное имя, как раздражало все непонятное. Книгу она брала в руки крайне редко и, кроме «Дейли мирор», «Санди пикториал» и других воскресных газет, почти ничего не читала.
Она решила пока что выбросить этот вопрос из головы и, стоя у высокого, до пола, окна, смотрела, как племянник играет на газоне с пятнистым кроликом, которого до сих пор, как она считала, звали Королем Зогу. [29] Кролика этого она в любом случае не жаловала — накануне он крепко ее укусил, когда она дразнила («играла», как она объяснила) сидевшего в клетке зверька. Она подумывала, не лучше ли вообще запретить в доме любых животных. Нужно посоветоваться с доктором Парксом, когда тот приедет с очередным врачебным визитом. Животные бывают разносчиками многих заболеваний; попугаи убивают людей какой-то своей особой заразой, а крысы распространяют чуму. От кролика, весьма вероятно, придется избавиться в интересах здоровья Филиппа. Миссис ван Бир повеселела. Всякий запрет — разумеется, для пользы мальчика — приводил ее в хорошее настроение, хотя сама она об этом не подозревала и страшно бы возмутилась, попытайся кто-нибудь открыть ей на это глаза.
29
Зогу, Ахмет (1895–1961) — в 1925–1928 гг. президент, в 1928–1939 гг. король Албании.
Наблюдая за племянником, она размышляла над тем, что все ее заботы и неослабная доброта, похоже, пропадают впустую. На благодарность она не рассчитывала, ни-ни, она никогда не ждала никакой награды. Уж ей ли не знать
Миссис ван Бир как-то упускала из виду, что по ей же установленному правилу мальчик крайне редко выходил из дома («он так возбуждается»), а в тех немногочисленных случаях, когда к нему приходили другие дети, она не спускала с них глаз и лично распоряжалась играми.
— Смотри, чтобы кролик не убежал, — сказала она, повернулась спиной к саду и прошла в глубь дома. Экономку миссис Родд она застала за протиранием обеденного стола, и, хотя слугам полагалось знать свое место, желание поделиться с кем-то не дающей покоя загадкой все-таки пересилило.
— Вы знаете, — спросила миссис ван Бир, — как Филипп теперь называет кролика?
— Нет, мэм.
— Шред… нет, Средний Ваштар. Вы не догадываетесь, что бы это могло означать?
— Ей-Богу, нет, мэм.
Миссис ван Бир разочарованно на нее посмотрела и вышла. Миссис Родд пробормотала под нос что-то неодобрительное, но по адресу ли Филиппа или хозяйки — осталось неизвестным. Вероятно, все же не по адресу мальчика, ибо когда она в свою очередь подошла к двери в сад, то обратилась к ребенку вполне дружелюбно:
— Как поживает Король Зогу, Филлипп?
— Теперь его звать Средний Ваштар, — ответил мальчик.
— Вот как! Странное имечко.
Филипп поглядел на экономку, словно ожидал подвоха. Несколько секунд он молча смотрел на нее, а потом произнес:
— Можешь его подержать, если хочешь.
Он достал кролика из клетки и по-хозяйски прижал к груди. Для своего возраста мальчик выглядел недоразвитым, голос у него был визгливый. Ему можно было бы дать лет девять, никак не одиннадцать. Он глядел на своего любимца с таким неистовым обожанием, что проницательный наблюдатель мог бы задаться вопросом, не отстает ли ребенок в умственном развитии в той же мере, как и в физическом. Даже у миссис Родд, далеко не психолога, и то промелькнула мысль, что негоже мальчику так сильно привязываться к зверушке.
— А он меня не поцарапает? — спросила она с сомнением в голосе.
— Средний Ваштар свирепый и дикий, — сообщил ей Филипп, — но моих друзей не царапает.
Миссис Родд опасливо приняла кролика на руки. Вид у Среднего был отнюдь не дикий. Глаза у него были большие и кроткие, розовый нос все время подергивался, словно он беседовал с кем-то за чашкой чая на языке знаков. Зверек был упитанный, с лоснящимся мехом. Он повернул голову и благосклонно глянул на миссис Родд. Красивый кролик, и, судя по его виду, он сам это знал.
Но в голове у него теснились другие мысли. Кроличий инстинкт подсказал, что новое человеческое существо держит его некрепко и боязливо. С жуткой силой оттолкнувшись задними лапами, как то умеют кролики, он сбросил руку миссис Родд и взлетел в воздух. Приземлившись, зверек победно стукнул по дерну задней лапой, снова подпрыгнул, уже в воздухе резко повернул направо и порскнул к клумбе с хризантемами, где принялся объедать верхи у молодых стебельков.
— Ну, вот! — укоризненно воскликнула миссис Родд.