Вердикт
Шрифт:
В законе сказано, что слепой может быть освобожден от обязанностей присяжного. Увидев слово «может» в книге, судья решил успокоить мистера Граймза и решить вопрос позднее. Не хватало, чтобы ему предъявили судебную претензию в его собственном суде. Существуют иные возможности исключить Граймза из состава жюри. Харкин посоветуется с адвокатами.
– Поразмыслив, я решил, что вы будете прекрасным присяжным, мистер Граймз, – сказал он. – Садитесь, пожалуйста.
Херман Граймз кивнул, улыбнулся и вежливо ответил:
– Благодарю вас, сэр.
Как
Рэнкин Фитч в последнем ряду скосился вправо, тщетно пытаясь перехватить взгляд Карла Нассмена, который уже получил миллион двести тысяч долларов за то, чтобы подобрать идеальный состав жюри. Нассмен на законном основании сидел вместе со своими экспертами, вглядываясь в лица будущих присяжных и делая вид, будто он прекрасно знал, что Херман Граймз слеп. Фитч нисколько не сомневался, что на самом деле он понятия об этом не имел: незначительный факт, ускользнувший от внимания его разведки. Что еще ускользнуло от ее внимания? – спрашивал себя Фитч. Он шкуру спустит с Нассмена, как только начнется перерыв.
– Итак, дамы и господа, – продолжил судья. Теперь, когда непредвиденная угроза обвинения в дискриминации миновала, голос его стал вдруг резче, в нем послышалось требование без задержки двигаться вперед. – Мы приступаем к формированию жюри присяжных, на это потребуется время. Участие в процессе в качестве присяжного связано с определенными физическими нагрузками, которые кому-то могут оказаться не под силу. Мы не хотим пугать вас, но если вы не уверены, что можете выдержать, следует об этом заявить. Начнем с первого ряда.
Когда Глория Лейн встала в проходе перед первым рядом, человек лет шестидесяти поднял руку, потом встал и прошел через вертящуюся дверцу барьера. Пристав провел его на свидетельское место и отодвинул в сторону микрофон. Судья сдвинулся поближе к этому человеку и склонился к нему так, чтобы тот мог шептать ему на ухо. Два адвоката – по одному от каждой стороны – встали вплотную к свидетельскому месту и закрыли их от взоров зрителей. Судебный пристав примкнул к ним, после чего судья деликатно спросил вышедшего мужчину, что у него за проблема.
У того оказалась грыжа позвоночника, о чем свидетельствовала справка от врача. Мужчине было позволено покинуть зал, что он и сделал весьма поспешно.
К полудню, когда Харкин уходил на обеденный перерыв, уже тринадцать человек получили освобождение по медицинским показаниям. Все устали. В половине второго предстояло возобновить процедуру и еще долго заниматься тем же самым.
Николас Истер вышел из суда один и, миновав шесть кварталов, зашел в «Бургер Кинг», где заказал сандвич-гигант и колу. Он уселся в уголке возле окна, понаблюдал за носившимися на площадке для игр детьми, просмотрел «Ю-эс-эй тудей» и начал медленно есть – у него было впереди полтора часа.
Блондинка, с которой он познакомился в торговом центре, на сей раз была не в обтягивающих джинсах, а в мешковатых спортивных шортах, свободной майке и новеньких кроссовках «Найк». Через плечо у нее висела небольшая спортивная сумка. Проходя мимо его столика с подносом в руках, она узнала его.
– Николас? – с деланым сомнением произнесла она.
Истер взглянул на девушку – кажется, они где-то встречались. Но имени он не помнил.
– Вы меня не помните, – сказала она, мило улыбнувшись. – Две недели назад я выбирала в вашем отделе…
– Да, помню, – подхватил он, мельком бросив взгляд на ее красиво загорелые ноги. – Вы выбирали клавишный радиоприемник.
– Правильно. Зовут меня Аманда. Если не ошибаюсь, я оставила вам свой телефон. Вы его потеряли?
– Не хотите ли присесть?
– Спасибо. – Она без колебаний уселась за столик и принялась за жареную картошку.
– Я не потерял ваш телефон, – сказал Николас, – просто…
– Не важно. Уверена, что вы не раз звонили. У меня сломан автоответчик.
– Нет. Я не звонил. Но собирался.
– Ну конечно, – сказала она, хихикая. У нее были великолепные зубы, которые она с удовольствием ему продемонстрировала. Волосы, собранные в «конский хвостик». Почти не растрепана и не расслаблена, что странно для человека, только что бегавшего трусцой. И на лице – ни капельки пота.
– Что вы здесь делаете? – спросил он.
– Иду на аэробику.
– И перед аэробикой едите жареную картошку?
– Почему бы нет?
– Не знаю. По-моему, это неразумно.
– У меня недостаток углеводов в организме.
– А, понимаю. А вы курите перед аэробикой?
– Иногда. Вы поэтому мне не позвонили? Потому что я курю?
– Не совсем.
– Ну же, Николас! Я выдержу. – Она по-прежнему улыбалась и старалась быть игривой.
– Ну хорошо, меня это действительно смущает.
– Понятно. Вы никогда не встречались с курильщицами?
– Насколько помню, нет.
– А почему?
– Может, потому, что не хочу дышать чужим дымом. Не знаю. Я об этом не задумывался.
– Вы сами никогда не курили? – Она отправила в рот еще одну картофелинку, внимательно наблюдая за ним.
– Курил, конечно. Кто же из мальчишек не пробовал? Когда мне было десять, я свистнул пачку «Кэмела» у водопроводчика, что-то починявшего у нас в доме. Выкурил всю пачку за два дня, мне стало плохо, и я решил, что умираю от рака. – Он откусил кусочек сандвича.
– И на этом все закончилось?
Некоторое время он, усердно жуя, думал, а потом произнес:
– Кажется, да. Во всяком случае, не припоминаю, чтобы когда-либо еще взял в руки сигарету. А почему вы начали курить?
– По глупости. Пытаюсь бросить.