Верхняя Москва. Русский блицкриг
Шрифт:
– Ты молод, князь. Ставишь страну выше своих интересов. Думаешь, столетия долго тянутся? Только первые два. Пожалеешь.
Ярослав не пытался спорить. Как сказал Ходжа Насреддин, можно пообещать султану за двадцать лет научить верблюда говорить. К тому сроку помрет или султан, или верблюд. Здесь столетия.
– Мария, выпусти уважаемого Безымянного. – Князь проводил взглядом массивную сутулую спину и обернулся к Туарегу: – Не откажешь разделить со мной обед?
– Можно, – ответила
– Что, в минских супермаркетах еда испортилась?
– Не только. Пока она неплохая, хотя с каждым годом меньше натурального, больше с консервантами и пищевыми добавками. Не сравнить с началом двухтысячных. Дело в другом. Трудно наверх ходить.
– Что так? Плохо видишь?
– С этим проблем нет. Знаешь ли… – Туарег метнул косой взгляд к охране и наклонился. – Мне Всеобщий наказал посещать верхний мир только через московские переходы.
– Что-то он необычно общителен. Лейтенант! Взвод свободен, заодно падаль уберите. Мария, тебе тоже спасибо. Распорядись накрыть нам прямо здесь. Вернувшись с того света, как-то пожрать захотелось.
Уписывая курочку, пустынный маг снизошел до объяснений.
– Не поверишь, за три с лишним сотни лет он ни разу меня не дергал. Только отвечал иногда при правильной постановке вопроса. Ну, как с тобой тогда в Африке. Тут за год – дважды. Отругал, что я злоупотребляю походами вверх-вниз без антипода, перемещаемого навстречу.
– Надо же! – Ярослав плеснул легкого виноградного вина гостю и себе. – А с чего бы?
– Понятия не имею. Вопрос не только в минском гипермаркете. У меня наверху дела. Часто.
– То есть тебе нужен пропуск-вездеход, чтоб без очереди и бесплатно. Нарисую. Только скажи, когда меня через какой-то третий мир сюда перетащил, сам решил Минск наведать или подсказал кто?
Туарег изящно вытер губы платком. Если бы Ярослав не ужинал с ним в африканской пещере, был бы готов поклясться, что маг-чревоугодник питается только так – с салфеткой за воротником и искусно управляясь десятком серебряных столовых приборов.
– Не задумывался раньше. Теперь понимаю, меня будто что-то толкнуло. И вроде холодильник был не совсем пустой. Не уверен, что Всеобщий сам меня пихнул. Такой посыл могли и те двое парней создать, – пустынник кивнул в сторону двери, куда ушел Безымянный и вынесли Ашура. – Прости, вопрос остался без ответа.
– Ладно. Про вездеход в силе. В Москве жилье надо? У нас оно дорого, даже для магов.
– Нет, спасибо. В пределах этого мира я перемещаюсь без труда.
– Здорово. Я до сих пор – на какую сотню-другую метров. Наверху еще хуже, там метров тридцать рекорд.
Туарег не стал скрывать удивления.
–
– Значит, я многого не знаю. А что думаешь насчет взрыва в университете?
– Строго говоря – ничего. Не мое это дело. Но, похоже, дело тут с основами. Смекаешь? Строгости с перемещениями наверх, с изучением микромира. Что-то в самой природе мироздания замкнуло, раз долбануло так. Потому осторожнее.
Сквозь заслоны Марии в зал прорвалась Гюль.
– Душой чую – беда пронеслась. У тебя все нормально?
– Теперь – да. Туарег, это моя жена Гюль, первая леди. Дорогая, я, честное слово, не знаю, кто такой Туарег и даже как зовут его на самом деле, но он помогает. Значит – друг.
Княгиня присоединилась к трапезе, с поправкой на данное обстоятельство разговор больше не касался щекотливых тем. По окончании обеда Ярослав убедился, что СБ прошерстила окрестности университетского городка, и вызвался лично ехать в Коломенское. Жена буквально повисла на локте.
– Успокойся, опасность миновала.
Действительно, после коронации корешки заговора Вяземского – Венцеслава выполоты весьма тщательно. Даже с запасом. Полсотни изменников казнено, две с лишним отрабатывают пожизненное в уральских шахтах. Главное, более тысячи человек освобождены от вредоносных заклятий, блокировавших волю и заставлявших действовать в интересах бунтовщиков. Как главный показатель – ни одного покушения на Ярослава за полгода. Не то что в первые месяцы, которые страшно вспоминать.
Среди руин университетского городка князю на глаза попался сдвоенный темный силуэт на уцелевшей светлой стене. Две фигуры, выше и ниже, взялись за руки. Пепел от их тел унесла взрывная волна. Если они клялись друг другу вечно быть вместе, их клятва сбылась. Самым страшным образом.
– Я заверяю вас, ваше высочество! – ректор чуть на колени не падал. – В здании вообще магической энергетики не было, только самописцы. Это единицы, максимум – десятки килоджоулей. Поверьте мне, там нечему взрываться.
– Это объясните родственникам погибших, – холодно ответил Ярослав. – Мне скажите с точностью – что там происходило непосредственно перед взрывом.
– Крайне безобидные вещи, ваше высочество. Слово чести! В левом крыле собрали электронный микроскоп, на атомарном уровне проверяли эффект Нимница. В правом, полузаглубленном, месяц назад смонтировали ускоритель частиц. Не ЦЕРН, не коллайдер, простейший. Наверху подобные в шестидесятые годы двадцатого века строили. Даже не на полную мощность запускали, только пробные включения.