Верхом на атомной бомбе
Шрифт:
Да ладно, чего уж там, секретность превыше всего!
«Пойду-ка я в каюту, поваляюсь», – решил Сергей.
Однако воплотить это намерение не удалось: пока Редин, не торопясь, по многочисленным переходам и палубам спускался к себе «домой», на корабле прозвучал сигнал тревоги. Сергей тут же ринулся обратно на мостик, в ходовую рубку.
Там уже распоряжался сам капитан, который лишь окинул русского спеца мимолетным взглядом и продолжил отдавать какие-то распоряжения в моторное отделение. Не рассчитывая на пространные объяснения, Редин вышел на палубу и внимательно осмотрелся. Ему многое стало понятным и без лишних слов.
К их кораблю быстро приближалась целая
Редин сбегал в свою каюту и вернулся на верхнюю палубу уже с биноклем в руках. Теперь на воде появились даже серфингисты под небольшими треугольными парусами! Взглянув через окуляры чуть вдаль, Сергей нашел ответ на первый естественный вопрос: откуда это все приплыло? Конечно, катера и лодки могли самостоятельно добраться до корабля с берега, но вот для скутеров это проблематично, а уж для серфингистов – и вовсе нереально. Теперь он разглядел в отдалении вполне приличное по размерам плавсредство, похожее на низко сидящую баржу, но явно самоходное. «Да это не только самоходное, но и грузопассажирское!» Наверняка баржа выполняла роль «матки», и именно оттуда стартовали все маломерки.
Присмотревшись еще внимательнее, Редин ответил и на второй свой вопрос: кто ж вы такие? Борта катеров и лодок, бока скутеров и паруса серфингов были разрисованы вполне определенной символикой. Чаще всего мелькал стилизованный треугольный березовый лист с сережками – символ движения «зеленых» в большинстве европейских стран. Иногда появлялся подсолнух – это уже чисто немецкая придумка того же движения. Практически все суда были раскрашены в разные оттенки зеленого цвета.
Тем временем, словно отвечая на третий вопрос – а зачем вы здесь? – разношерстная армада, почти вплотную приблизившись к их кораблю, дисциплинированно перегруппировалась. Перемещения всех ее участников больше не напоминали броуновское движение, а стали четко ориентированными вдоль бортов судна.
«Очень похоже, что вами кто-то грамотно управляет, – подумал Редин, – наверняка имеется радиосвязь с «маткой». Значит, надо ожидать и продолжения «марлезонского балета».
Точно так все и случилось. Сначала в руках нападавших появились мощные мегафоны, из которых нестройным хором понеслись какие-то лозунги-кричалки. Потом с катеров, лодок и скутеров в сторону их высокого борта полетели пакеты, то ли бумажные, то ли полиэтиленовые. Большинство из них, не долетая до цели, падало в воду, но некоторые, ударившись о твердую преграду, тут же лопались и поливали серый борт зеленой краской.
Однако на корабле отнюдь не дремали и к подобным неожиданностям заранее подготовились. Матросы выскочили на верхнюю палубу и быстро расчехлили стоявшие там четыре странного вида аппарата, по два на борт. Это оказались пушки-водометы, причем впечатляющих размеров и с мощным водяным выбросом. Струя из них летела метров на пятьдесят, и при прямом попадании опрокидывала скутер как картонную фигурку. Пятая пушка работала на носу судна, откуда и старались зайти на бомбометание доблестные защитники окружающей среды.
Очень быстро моряки пристрелялись, и сплоченные ряды «зеленых мыльниц» стали нести ощутимые потери. Тогда нападавшие подкорректировали тактику и применили другие приемы атаки. Несколько самых больших катеров приблизились к борту, а выскочившие из их рубок люди попытались забросить на борт судна металлические крючья с прикрепленными к ним тросами. Однако эта попытка провалилась еще быстрее: два или три зацепившихся за леер крюка мгновенно обрубили матросы швартовой команды специальными топорами на длинных ручках, а одна из пушек, развернувшись в сторону катеров, просто смела с их палуб опрометчивых метателей.
«Я смотрю, борьба с пиратством у немцев хорошо поставлена. Так можно и у берегов Сомали круизничать», – подумал Сергей. Он продолжал внимательно наблюдать за морской баталией, пока сражение не пошло на убыль. То ли горючее у нападавших заканчивалось, то ли они сами осознали бесплодность своих попыток, а может, посчитали свою благородную миссию выполненной до конца, но постепенно все боевые единицы армады стали оттягиваться к руководящей и направляющей барже. Та, в свою очередь, тоже развернулась и неспешно порулила к берегу. Сзади, догоняя ее, как утиный выводок на первом купании, следовали потрепанные бойцы. В бинокль Редин видел, как, сблизившись вплотную с «маткой», они исчезали в ее объемистом чреве.
Только теперь капитан 2-го ранга спокойно добрался до своей каюты, прилег на узкую деревянную койку и задумался, прикрыв глаза. Что-то было не так во всем этом происшествии. Зачем? Этот четвертый, самый главный вопрос неминуемо всплывал после любой попытки оценить случившееся. Почему широкая «зеленая» общественность не собралась высказать свое фи транспортировке урановых стержней еще, скажем, месяц или два назад прямо в Ахаусе, когда, хотя бы теоретически, еще можно было предотвратить опасную и вредную, с их точки зрения, перевозку? Даже простенькая демонстрация у ворот Центра вызвала бы гораздо больший общественный резонанс, чем разыгранное водное шоу! А какие затраты на техническое обеспечение, транспортные расходы, привлечение специалистов… Ну, допустим, кто-то снимал весь спектакль. И что? Ведь живых зрителей нет! А без этого какой смысл «артистам» выступать? Для истории или для самовыражения? Тьфу!
Значит, смысл был совсем в другом. И преследовались такие цели, о которых Редин пока даже догадываться не мог. Вот это-то и тревожило его больше всего. Зачем? Ответа у капитана 2-го ранга не было. А вдруг это и есть тот самый последний звоночек, которого Сергей подсознательно ждал и к которому по мере своих сил готовился, припасая свой таинственный груз, заботливо доставленный строго по списку администрацией хранилища? Может, пришло время действовать?
Эх, Талеев, Талеев, где же ты?!
Германия, земля Северный Рейн – Вестфалия, г. Мюнстер
Полицейский участок, куда доставили Талеева, располагался на территории так называемого Старого города. Именно здесь были сконцентрированы все основные мюнстерские достопримечательности: кафедральный собор Святого Павла, готическая церковь Ламбертикирхе, ратушная площадь…
Здание самого участка, хоть и было вполне современным, вовсе не диссонировало с окружающими его архитектурными древностями. Наверное, потому, что было очень умело отделено от них небольшим парком с высокими густыми деревьями и целой сетью небольших прудов и протоков, через которые в самых неожиданных местах были перекинуты бесчисленные мостики. Широкие и узкие, горбатые и подвесные, причудливо разукрашенные и стилизованно простые, они так и манили пройтись по ним из конца в конец, а потом снова вернуться к началу. Здесь любили неторопливо гулять пожилые семейные пары.