Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Шрифт:
Активность всех Будд
Передача ударила как молния. Прошли часы, пока меня снова можно было использовать на обычном мирском уровне.
В середине января Кармапа летал на два дня в Рим по приглашению Папы Римского. Последний не впечатлил тибетцев, и они со своей обычной прямотой говорили, что он выглядел старым и усталым.
В Карма Линге поблизости от Клермон-Феррана
Алмаз в Руке, отец Носящего Черный Плащ
Со своей красивой новой женой и некоторыми из своих одиннадцати детей пришел мистер Б. Бенсон, английский гений, который работал над самолетами с дельтавидным крылом и изобрел еще целую кучу всякой электронной мелочи. Он собирался подарить Кармапе для центра горный хребет в Дордони. Но при этом он предлагал объявить этот участок независимым государством, как Монако, что совершенно не понравилось чиновникам, и они долгие годы препятствовали развитию этой области.
В Карма Линге мы впервые увидели медитирующих птиц Кармапы. Один из лам, совершенно счастливый, спускался по лестнице с неподвижной желтой птицей на блюдце. Она сидела очень прямо клювом вверх. «Ее благословил Кармапа, – сообщил лама. – Он сказал, что сегодня вечером ее ум достигнет Освобождения». К ужину птица превратилась в клубок перьев, какими обычно бывают мертвые птицы, и была похоронена с большой помпой. «Это был Бодхисаттва», – сказал Кармапа, и с тех пор во время поездки птицы украшали алтари.
Кармапа часто расширял границы как нашего школьного образования, так и здравого смысла. Например, он говорил, что в Дании существуют эльфы размером с большой палец на руке; они питаются экстрактом цветов. Если нечто с таким маленьким мозгом, как у птицы, может быть Бодхисаттвой, то нелепо считать мозг производителем сознания, как его видит большинство. Мозг можно рассматривать как преобразователь, радиоприемник, принимающий потоки опыта – программы – из безграничных возможностей пространства. Так объясняется вневременное существование, которое религии с разной степенью ясности приписывают нашему уму.
Мозг можно рассматривать как преобразователь, радиоприемник, принимающий потоки опыта – программы – из безграничных возможностей пространства.
На десять прекрасных дней нас пригласил к себе в замок под Цюрихом миллионер Шульце. Это был высокий, сильный мужчина, который открыл для Запада Бутан. Почти весь швейцарский бизнес проходил через его руки. В замке тибетцы смогли отдохнуть, а у нас было время на то, чтобы получить представление о регионе, который Кармапа постепенно передавал нам – мощной Европе к востоку от Рейна. Люди прямо после встреч с ним приходили ко мне: «Кармапа сказал, что нам нужно пригласить тебя. Когда ты сможешь приехать?» Следующие годы обещали стать захватывающими.
Затем мы нанесли визит в Рикон, тибетский культурный центр неподалеку от города Винтертур. Когда политики в 60-х годах еще думали, что беженцам можно помочь, приглашая их жить в Европу, швейцарцы сделали мудрый выбор. Они приняли 1000 тибетцев – представителей способного, трудолюбивого, не употребляющего наркотиков народа с крепкими семейными узами. Выходцев из знаменитого восточнотибетского племени воинов кхампа, к которому принадлежал также и Кармапа, среди них было немного, но эти дикие и самостоятельные люди наверняка не вписались бы в швейцарское «миллиметровое общество».
В декабре 1973 года мы уже ездили в Рикон поблагодарить Далай-ламу за его визит в Копенгаген. Тогда мы получили, сами того не желая, посвящение в тибетские политические интриги. Впоследствии мы научились разделять политику и религию. Еще и сегодня приходится частенько закатывать рукава, чтобы защитить свободу линии преемственности и чистоту Учения; это весьма увлекательное занятие.
Визит Кармапы вызвал большой переполох. Едва прибыв, он сказал: «Они тут слишком увлекаются политикой». Потом разразился четырехдневный ураган, какого люди здесь никогда не видели. Черепичные крыши слетали, деревья ломались, и тибетцы не могли совершать свои обычные обходы монастыря. Ураган попросту сбивал их с ног. Эта внешняя рамка как нельзя более подходила к происходящему внутри.
Многие тибетцы из приграничных районов были настолько необразованны, что не знали, кто такой Кармапа. Другие не могли или не хотели вести себя прилично. Во время церемонии Короны всем присутствующим сказали, что фотографировать нельзя, – и, тем не менее, вспышки продолжали весело сверкать. Когда и третья просьба не помогла, я начал носиться по толпе и вырывать фотоаппараты из рук. Это люди смогли понять. Было сплошным наслаждением видеть, как быстро действует мой метод.
Германия
Швейцария
Из Цюриха Кармапа отправил нас на какое-то время в Германию основывать там новые группы. В Карлсруэ, в педагогическом институте, я прочитал свою первую публичную лекцию на немецком языке. При этом я думал: «Надеюсь, что не развяжу новую датско-германскую войну». Но все, казалось, остались довольны, и потом в одном частном доме я дал благословение и Прибежище. Женева была последней остановкой Кармапы перед отъездом в Индию. Шульце пригласил всех в «Парк-отель», где мы смогли подвести итоги визита Кармапы и выработать важные решения на будущее. Тем временем Кармапа слетал с Бенсоном на холм в Дордони, который тот хотел подарить. Там от сорока до десяти тысяч лет назад кроманьонцы и люди Ориньякской культуры создавали на стенах пещер свои магические охотничьи рисунки.
Перед вылетом вертолета Кармапа, несмотря на солнечный весенний день, настоял на том, чтобы взять с собой зонт. На участке он поднял очень необычный камень и сказал: «Точно такой же мы нашли, когда строили Румтек». Потом он раскрыл зонт – и вдруг с безоблачного неба пошел град, который продолжался несколько минут. Улыбаясь, Кармапа сказал: «Это тоже хороший знак».
Последние дни пробуждали во многих желание потребовать обратно деньги за свое обучение в школе. Сидя перед Кармапой, американский художник Барри постепенно разогнул свое колено, закостеневшее после прыжка с моста в Индии.