Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Шрифт:
Тараб Тулку считался одиннадцатым воплощением высокого тибетского ламы. В университете монастыря Дрепунг он получил титул Лхарампа Йеше – самое высокое ученое звание в тибетском буддизме. После бегства из Тибета он более тридцати лет работал на Западе. В университете Копенгагена Ринпоче занимал должность доцента и руководил кафедрой тибетологии. Кроме того, известны его особые заслуги на ниве взаимодействия западной психологии и терапии с обширным опытом тибетского буддизма. Для этих целей он основал множество общественных
Он был близким учеником Шамара Ринпоче.
В Индию и Непал по суше
1976
• После смерти Мао Цзэдуна китайский партийный аппарат мстит «Банде четырех», возглавляемой его вдовой Цзян Цин, которую обвиняют в злодеяниях времен Культурной революции (1966–1969). Цзян Цин будет арестована.
• В угандийском Энтеббе израильтяне в результате дерзкой контртеррористической операции освобождают из рук палестинских террористов 103 заложников – пассажиров захваченного самолета «Эйр Франс».
• Советская газета «Красная звезда» впервые называет Маргарет Тэтчер «железной леди» после ее выступления с антикоммунистической речью.
• В СССР создана Хельсинская группа
Мой брат Бьорн помог Тому и Кейт купить в Германии пару подержанных автобусов, а Нильс, высокий блондин, студент-медик, подготовил поездку. У нас было шесть месяцев и места для пятидесяти друзей. Большинство наших спутников, среди которых было тридцать или сорок датчан, а остальные, в основном из Норвегии, оказались потешными типами. Как показали следующие месяцы, у многих имелась скрытая драматическая жилка. В Копенгагене мы под завязку нагрузили автобусы рюкзаками c белковыми галетами и растительными экстрактами для нас самих, толстыми норвежскими валенками для беженцев в Гималаях и кучей медикаментов, которые должны были раздать наши «лекари».
Это была последняя возможность добраться до Азии по суше. Вскоре тлеющая ненависть мусульман разразилась войной и гнетом. Уже тогда их гнев чувствовался намного отчетливее, чем в наши ранние поездки в 66-м, 68-м и 69-м.
Сначала мы увидели прекрасную осень в Германии и Австрии, потом миновали безотрадную в то время Югославию. С десяток моих греческих учеников приехали из Афин в Салоники, и я два дня давал им поучения, пока мы не отправились дальше, в Турцию. Там у нас была возможность наблюдать страх и насилие – типичные явления в этой стране. Прежде всего нашу радость в высшей степени омрачило угнетение женщин. Эта страна определенно не была частью Европы. Каждый день мы с Ханной замечали свое изменившееся отношение к событиям и людям. Теперь оно было более сочувственным – результат того влияния, которое на глубинных уровнях оказал на нас Кармапа. Раньше, занятые работой для него, мы не замечали этих перемен.
Осень
1975
Иран
Недалеко от иранской границы мы увидели аварию. Поперек дороги стоял грузовик, а вокруг него – дюжина мужчин. Бьорн быстро остановил автобус, и я побежал туда. Если ты научился переносить сознание умерших в Чистые страны, теперь это твоя обязанность. Когда я прорвался в их круг, мне открылось много уровней происходящего. Все эти уровни присутствовали одновременно в свободе пространства, никак не исключая друг друга. Передо мной лежал мертвый мужчина. Ему, наверное, было около сорока лет, но выглядел он на все семьдесят. Он лежал на спине, небритый, с окровавленным ртом. Рядом валялся обломок бедренной кости в луже крови, которая начала свертываться и блестела на солнце. Здесь же, как стадо вокруг падшей коровы, стояли истощенные земляки погибшего. Фоном был живописный, заснеженный Арарат – вулкан, такой же симметричный, как Фудзияма в Японии. Насыщенно-синее безоблачное небо казалось бесконечным, и, закрывая покойнику глаза, я думал о его родных, потерявших кормильца. Я позаботился о его продвижении к Освобождению, одновременно с большой радостью сознавая, что пространство моего ума ни на секунду ничего не выделило из целого, а тело само сделало все необходимое.
Если ты научился переносить сознание умерших в Чистые страны, теперь это твоя обязанность.
Иранцы были неприятными. К своему, и без того малопривлекательному, национальному характеру они добавили гордость за большие нефтяные деньги. Проезжая по дороге через страну, мы много раз миновали опиумные поля, охраняемые армией. Видимо, кто-то с правильными связями обеспечивал себе неплохую прибавку к пенсии. В Мешхеде, в большой мечети, нам пришлось силой вызволять пару членов нашей группы из лап муллы. Они случайно ступили в какое-то особенно святое пространство и поэтому должны были подвергнуться принудительному обрезанию.
Афганистан
Мы все скучали по Афганистану. В прежние годы там можно было расслабиться и хоть в чем-то позволить себе обычное поведение. Эту страну мы пересекли в середине октября. Маршрут был привычный: Герат, Кандагар, Кабул, Джелалабад и Хайберский проход. Страна была точно такой же, какой мы ее знали по прошлым путешествиям. Природа впечатляла, и вскоре за Гератом мы увидели сразу целый десяток смерчей, вспахивающих песок. Когда мы на полной скорости ехали по шоссе, у нас лопнуло правое переднее колесо. Если бы Бьорну не удалось остановить перегруженный автобус, то многим из попутчиков жилось бы не так хорошо.
В Кабуле наша группа, купив кучу ненужных вещей, продемонстрировала свои добрые чувства по отношению к Афганистану. Вечером в отеле, перед тем как лечь на матрацы, нам сначала пришлось вытрясти из них использованные шприцы. Тогда опасность называлась «желтуха», а не «СПИД».
Хайберский проход
Уже в Дании я дал передачу Алмазного Ума, и теперь весь автобус круглосуточно повторял его стослоговую мантру. Этот Будда извлекает из подсознания все мешающее и молниеносно очищает. Все, что ехало позади нас, будь то второй автобус поменьше или чужая машина, многократно разваливалось. Казалось, за нами по улице раскатывается ковер плохих вибраций, исчезающих далеко не сразу.
В Хадде, расположенной недалеко от Джелалабада, на востоке Афганистана, мы увидели руины построенных пару тысячелетий назад буддийских ступ. Около IX века мусульмане отбили им носы, чтобы Будды «не могли дышать». Позднее статуи совсем разрушились, но поле силы чувствуется до сих пор. Еще мы ездили на верблюдах – это, пожалуй, самое странное из всех вообразимых средств передвижения.
Наши водители показывали чудеса ловкости и сообразительности на серпантине, ведущем через узкие перевалы. Когда мы прибыли в «Зону племен», которую не могли покорить ни англичане, ни пакистанцы, ни в еще недавнем прошлом русские, я убедил всех ехать ночью без остановки. Нас от этого настойчиво отговаривали. В этих краях головы белых людей легко оказывались на колах, но нам некогда было осторожничать. Мы делали самое важное, и Защитники должны были позаботиться обо всем остальном.
Мы делали самое важное, и Защитники должны были позаботиться обо всем остальном.
Путешествие продолжалось практически круглосуточно, а между тем у всех ужасно болела спина от почти вертикальных, часто сломанных, сидений. Мы спали, просыпаясь каждые четверть часа, но упорно продвигались вперед. Многие впервые проявляли стойкость, большинство училось воспринимать трудности как очищение, а очищение, в свою очередь, как испытание на прочность.
Пакистан