Верхом на тигре. Европейский ум и буддийская свобода
Шрифт:
В июне 1976 года Калу Ринпоче был во Франции для того, чтобы организовать первые трехлетние уединенные ретриты для монахов и монахинь. Он попросил нас принять участие в подготовке и помочь. Так мы провели у него весь июнь: целыми днями таскали камни для строительства помещений, где планировались затворничества, медитировали на Красную Мудрость и слушали поучения для будущих затворников. Это было настоящим отпуском, вневременным наслаждением – снова самим слышать Дхарму и находиться рядом с Калу Ринпоче. Среди учеников, которые постепенно начинали руководить его объединением, было все-таки не очень весело. На мой вкус, они были чересчур святыми и постоянно «играли в церковь». Кроме того, я совсем не мог понять их склонность проводить по нескольку лет среди представителей своего же пола. Я думал, что на моем здоровье это могло бы сказаться плохо. Ханне, всегда немного более благонравной,
«Если вы уйдете в отшельничество, кто будет основывать мои центры?»
Замок Плеж снова продемонстрировал, насколько диаметрально по-разному распространялось Учение в романской и германской Европе. Дхарма во Франции развивалась иерархично и напоминала церковь, в то время как наши группы восточнее Рейна росли как трава. Они возникали спонтанно, формируясь только благодаря пожеланиям Кармапы, карме людей и нашим крепким связям и дружбе. Поведение людей тоже различалось: здесь оно было буржуазно неприязненным, там – сердечным и ясным.
Алмазная Свинья
Когда приезжали дикие германцы, французы часто пугались. Особенно вопиющим был тот самый случай, когда в Плеж, чтобы «увидеть доброго Калу Ринпоче», приехали пятьдесят жителей хипповой колонии под названием Христиания. К сожалению, как это чаще всего бывает в мире, сближения культур не произошло. Девушки мочились с голым задом перед ошеломленными монахами и кормили своих детей грудью во время посвящений. Соседи звонили и вежливо просили, чтобы незнакомые мужчины убрали куда-нибудь длинные ножи, которые носили на ремнях. Большинство из этих молодых людей были нам не знакомы, и мы не имели никакого отношения к их приезду, но наша с Ханной хорошая репутация была немного подмочена. Для спасения, которое могло прийти со свежего севера, требовались особые условия.
Германия
Во время следующих поездок по Центральной Европе Защитники показали мне свои силовые поля. В этнографическом музее Гамбурга мне улыбнулась Освободительница Белый Зонт. Она зарумянилась и вышла из тханки. Когда витрину открыли, я прикоснулся к тханке головой; у меня громко застучали зубы, и тело затряслось, как в холодном шоке. Ее воздействие было таким же мощным, как благословение Кармапы. В Кёльне на выставке передо мной ожила Сиятельная Богиня, партнерша Черного Плаща, а в Мюнхене Шестирукий Большой Черный распространил из этнографического музея свою защищающую силу. Благодаря нашей работе для Кармапы эти Защитники сегодня собираются в силовом поле вокруг Черного Плаща. Эта Будда-форма выражает прежде всего активность Кармапы. Если люди верны своим связям, эти энергии заботятся о том, чтобы ничто не мешало их развитию.
Осуществление нашей следующей цели – принести Учение в Польшу – стало большим событием. Мы сели в Вене на поезд и поехали через тогдашнюю Чехословакию. Сначала мы не могли поверить глазам, видя, как учреждения обращались со своими гражданами – просто как со скотом. Жители этой страны не выглядели нищими, но у них полностью отсутствовал боевой дух, что гораздо хуже. В отличие от Чехословакии, Польша была почти романтическим переживанием. Люди были глубокими, немного застенчивыми и мечтательными. Несмотря на многовековое угнетение, в том числе и со стороны церкви, у них обнаруживались такие уровни сознания, которые очень редко встретишь в суматошных частях мира. Эта страна даст нам первоклассную почву для Алмазного пути, в этом не было никаких сомнений.
Осуществление нашей следующей цели – принести Учение в Польшу – стало большим событием.
Владислав Чапник, большой и сердечный человек, узнал о нас от одного чеха и пригласил, сказав, что мы должны как можно скорее распространить Учение в Польше. Медитация на Кармапу сразу же вызвала в людях глубокий отклик. Слияние с Просветлением – вот что было их путем.
Я дал также устную передачу медитации на Любящие Глаза с тремя различными фазами растворения. Позднее, когда распространилась «обычная» редакция, такое разнообразие версий, к сожалению, привело к большой запутанности. Это показало нам, что в будущем в наших центрах следует стараться не использовать тексты других линий. Хотя все Пути в северном буддизме преследуют одну и ту же цель – а именно, полное развитие ума, – чтобы достичь этой цели, нужно выбрать лишь одну линию передачи.
С семьей Чапников, Ханной и Кшиштофом
Эта неделя прошла мощно, и никогда – по крайней мере, до приезда в Россию в 1989 году, – преданность одной-единственной семьи не становилась источником такого большого роста. Второй визит в Польшу состоялся, когда Кармапа был в Европе. Видя, что я собрался уезжать, он мне подмигнул и спросил: «Какое у тебя имя Прибежища?» Я ответил: «Карма Лоди Гьямцо». Он продолжил: «Название первого центра в коммунистическом мире будет Карма Лоди Гьямцо Линг. Принеси им свободу и приезжай на Восток как можно чаще».
«Принеси им свободу и приезжай на Восток как можно чаще».
Прибытие Кармапы в Нью-Йорк было запланировано на 17 ноября 1976 года. Мы больше не хотели провести без него ни минуты, поэтому купили несколько дешевых трехнедельных билетов и поехали за ним. Прием там очень сильно отличался от приема в Европе. Его ждали невероятно длинные, технически устаревшие лимузины, которые могли ездить только прямо, а также мужчины в пиджаках и галстуках. Все выглядело как на похоронах. Хотя среди пингвинов виднелось несколько живых лиц, таких как лицо Бэрри, большинство выглядело чопорным и невыразительным. Мы не могли отличить, кто был нанятым шофером, кто полицейским, а кто членом Дхармадхату, организации Трунгпы Ринпоче.
Кармапа прошел через VIP-выход, увидел нас, закричал: «Оле! Ханна!» – и дал нам такое благословение, что мы пришли в себя только в микроавтобусе на улицах прекрасного Лонг-Айленда. Для Ханны это было первым путешествием в Америку, а я уже имел честь наслаждаться этой великой страной, учась по обмену в 1958/59 годах.
Сияющий Лама
Мистер Шен, великая опора буддизма в Америке, пригласил нас в Ситакет на северном побережье Лонг-Айленда. Он приехал в США в 1946 году из Гонконга. Его Американская пароходная компания управляла грузоперевозками на больших морях. Вместе с женой Нэнси он помогал своим многочисленным родственникам из коммунистического Китая и одновременно поддерживал многие буддийские школы. Ему тогда было под пятьдесят, и он находился в хорошей форме. Его влияние простиралось до западного побережья, где он купил огромное здание бывшей неврологической клиники. Там он хотел разместить многочисленных китайских монахов, которых ожидал, прежде всего из Вьетнама. Но они не прибыли: их начала перевоспитывать новая власть.
Такие большие и хорошо сохранившиеся здания пригодились бы нам и в Европе, равно как и помощь доктора Шена в издательстве книг и его отличные лекции. Ему, с его забавным китайским способом мышления, всегда удавалось вычленять необычные пункты в Учении Будды. Кармапа относился к нему, как к брату, – больше к этому нечего добавить.
На верхнем этаже, на полу перед кроватью Кармапы, сидели Аконг Тулку, Ато Ринпоче и доктор Шен. Когда мы вошли, Кармапа, сияя от радости, воскликнул: «Ну вот, теперь все собрались. Звоните Шиме». Кармапа долго слушал Ламу Шиме и все больше морщил лоб. Потом он тихо произнес: «У него нет времени прийти». Мы разговаривали о развитии повсюду, пока не вошел крепкий мужчина в безупречном темно-синем костюме. Он оказался единственным, кто уселся на кровать рядом с Кармапой. Это был Трунгпа Тулку, которого мы в последний раз видели в Швеции. Мы не считали кровать подходящим для него местом – и только позже вспомнили, что он стал инвалидом после аварии и, возможно, поэтому не мог сидеть на полу. Кармапа говорил с ним серьезно и настойчиво. Он просил убрать из книги «Рожденный в Тибете» высказывания об Аконге Тулку, в которых тот назван параноидальным и расчетливым. После этого третье издание вышло с более обтекаемым эпилогом.