Верховная Ведьма
Шрифт:
– Эй, вы там целы?
– Хотя бы живы?
– Ну хоть кто-нибудь?!
– Да гхыр с ними, главное – поцеловать успел?!
Снизу донеслось мое неуверенное: «Вроде бы да…» и сдавленный голос Лёна: «А если уважаемые Старейшины и Верховная Травница наконец соблаговолят с меня слезть, то я точно узнаю, кого именно!»
– О боги… – Келла, ухватившись за одну из дюжины услужливо протянутых рук, выкарабкалась на остатки помоста. Вслед за ней коллективными усилиями извлекли Старейшин. – Этих двоих вместе даже дубовые доски не выдержали!
Лён,
– Для верности, – пояснил он минуту спустя. Вверху зааплодировали и по цепочке передали остальным радостную весть о состоявшемся-таки браке.
Когда все оказались на свободе и отряхнулись от пыли и паутины, Келла наконец дала команду садиться за столы. Оголодавшие гости не заставили себя дважды упрашивать. Несмотря на очень теплую и дружескую обстановку, люди сели вместе с людьми, вампиры с вампирами, а гномы с гномами (часа через два, впрочем, все расы благополучно перемешались и стали заверять друг друга в вечной любви). Целый стол заняли тролли, из которых вообще-то звали одного только Вала, но прогнать остальных не посмели.
И начался пир!
Такого изобилия и разнообразия я в жизни не видывала, ибо каждая догевская хозяйка сочла своим долгом приготовить для свадьбы обожаемого Повелителя что-нибудь эдакое. Конечно, далеко не все, критически продегустированное Келлой, оказалось на столе, но на скатерти и так едва осталось место для тарелок и цветов, а также выпивки на любой вкус – от ядреного гномьего самогона, вышибавшего слезу даже у вампиров, до человечьих вин и травяных медов практически непьющих эльфов (бутылки периодически путали, а отказываться было невежливо, так что вскоре веселье забило ключом).
Нам толком поесть так и не удалось – уже после второй ложки салата я услышала зловещее потрескивание корсета и решила не рисковать, а Лёну все еще аукался амбарный ключ, и первые два часа были слегка подпорчены его частыми отлучками. К тому же нас постоянно отвлекали знакомые с поздравлениями и (куда чаще) ироничными соболезнованиями (причем тем более искренними, чем лучше эти знакомые нас знали) или подло кричали: «Горько!»
С каждым разом получалось все профессиональнее, мы определенно входили во вкус.
Под покровом длинной скатерти то и дело предпринимались попытки похитить невестину туфельку, но я была настроена агрессивно и возжелавшие обувки незамедлительно ею получали. Тогда мерзавцы сменили тактику. После очередного слаженного вопля о возмутительно горьком вине Лён остался сидеть, мрачно и в то же время виновато поглядывая на меня.
– Я не могу встать! – трагически прошипел он в ответ на мой изумленный взгляд.
– Почему? – опешила я.
– Потому что какая-то сволочь только что сперла у меня сапог!
– И ты не заметил?!
– Все мои мысли были только о тебе, – с убийственной честностью признался вампир, заставив меня вспыхнуть до ушей.
Вор не замедлил явиться – правда, отнюдь не с повинной.
– Вы тильки подывитеся, яки гарны чаровик! – Орсана,
– Ну, кто желает, – девушка задумчиво принюхалась к голенищу, вызвав дикий взрыв хохота за столом (Лён возмущенно прошипел: «Неправда, он совершенно новый!»), – за здоровье молодых осушить до дна эту по-чэсную чарку?
Гости с уважением прикинули размер «чарки», и между троллями завязалась небольшая потасовка. Победил Вал, не то чтобы выпивший, а скорее выливший добрую бутыль содержимого в свою бездонную глотку. Лён печально, двумя пальцами, взял истекающий вином сапог за краешек и поставил под стол, рядом с босой ногой. Его незамедлительно сперли снова, а дальше он вообще пошел у троллей по кругу, и Келла, сжалившись, принесла молодому новые сапоги.
Попутно Верховная Травница с негодованием обнаружила, что стоящую возле нас троллью корзину с цветами изящно обвивает черная лента с золотой надписью «От безутешной вдовы». Похоже, бессовестный наемник просто-напросто спер ее на ближайшем кладбище. После недолгой, но выразительной (в смысле богатой на выражения) перепалки корзину унесли с глаз долой.
На выкупе «чаровика» Орсана не остановилась и при горячем участии Вельки организовала еще несколько веселых конкурсов – к огромному удовольствию зрителей и смущению участников. Нам с Лёном досталось больше всего, ибо жених с невестой были слишком заметными фигурами, чтобы нырять под столы, опережая хищные взгляды подружек, высматривающих жертву для очередного издевательства.
Когда окончательно стемнело, на столах зажгли свечи, а к деревьям прикрепили ярко пылающие факелы. Кое-где посверкивали и пульсары, хотя живое пламя было не в пример уютнее. Музыканты, до сих пор изображавшие ненавязчивый фон на заднем плане, встряхнулись и для разминки грянули белорскую народную «Ой несут меня ножки!», а потом – разудалый гномий танец, в который ухитрились втянуть даже Старейшин и Келлу, и совсем уж разухабистый винесский гопак, в котором только и требовалось, что скакать побыстрее и вопить погромче «Гоп, гоп, э-гэ-гэй!».
Когда ножки отказались не только нести, но и держать, гости разбрелись по полянке и окружающему лесу, наслаждаясь праздником и наконец-то оставив молодых в покое. Музыканты перешли с плясовых на душевные, красивый девичий голос выплетал песню о золотых драконах. Рычарг и Гереда, разлегшись рядышком, щурились от удовольствия и время от времени ностальгически вздыхали.
Возле фонтана Смолка в сползшем на одно ухо венке дружелюбно перефыркивалась с мантихорой. Манька, узнав нас, выгнула спину и с урчанием полезла здороваться, чуть не свалив меня с ног. Кузьмая с Магистром Травником поблизости не было, и от рыжей кистеухой морды подозрительно попахивало копченой рыбой.