Верховный маг империи
Шрифт:
– Далеко не уводите, заприте где-нибудь, – приказала принцесса.
Блудницу вывели из опочивальни, и Дарианна, казалось, сразу забыла о ней. Опустившись на колени рядом с ложем Ридрига, она гладила его седые волосы, целовала худые узловатые руки, шептала что-то успокаивающее. Мы молча стояли рядом, боясь неосторожным словом или движением помешать этому печальному выражению дочерней любви. Наконец принцесса обернулась к нам. Ее побледневшие щеки были мокрыми от слез, в глазах застыла боль.
– Его можно спасти? – робко, с затаенной надеждой спросила она.
– Мы сделаем все возможное, ваше высочество! – воскликнул Копыл. – Я осмотрю ауру его величества, затем соберу консилиум. Только вот распоряжусь
Чародей выбежал из комнаты, а Дарианна вновь повернулась к отцу. Я тихо присел на пуфик возле кровати. Конечно, с императором будут работать лучшие целители Галатона и самые искусные астральные маги. Я собирался только взглянуть на ауру Ридрига, применив способ, который уже однажды оказался действенным. Настроившись, обратился к Вселенной, ощутил ее бесконечность, медленно сливающуюся с моим сознанием. Отпустил ее и оказался в астрале. Представшая передо мной картина подтвердила самые худшие опасения. Энергетическая оболочка императора была пронизана серыми нитями. Они впились в ауру, вросли в нее так плотно и густо, что я не видел способа извлечь их оттуда. Вернувшись в свое тело, решил пока ничего не говорить Дарианне. Возможно, консилиум чародеев и сумеет очистить энергию Ридрига. Но последствия… это было слишком страшно, и я не находил в себе силы рассказать девушке, как обстоят дела. Пусть ей сообщает об этом Копыл. Я же ограничился тем, что подошел к Ридригу и потянул из его пальцев небольшой меховой шарик. Лишившись его, император захныкал, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку.
– Что это? – спросила принцесса, разглядывая расшитый бисером пушистый комочек.
– Амулет, в который помещена частица ауры Галианны. Думаю, туда еще зашита тряпочка с ее кровью, может быть, прядь волос. Примитивная, но действенная любовная магия. Эта штука заставляла его величество испытывать потребность в постоянном присутствии девушки.
– Но почему амулет не обнаружили поисковые артефакты? – возмутилась Дарианна.
– Скорее всего, Галианна изготовила его своими руками и уже после того, как аура его величества подверглась первым изменениям. Вспомни, ведь он никому не позволял даже входить в опочивальню. И конечно, не отдал бы безделушку.
– Дай сюда!
Принцесса выхватила у меня амулет и швырнула его в камин. Меховой комочек ярко вспыхнул и в считанные секунды превратился в горстку пепла.
– Теперь он поправится? – требовательно спросила Дарианна.
Я обнял девушку:
– Все не так просто. Давай дождемся консилиума.
В комнату вбежал Вадиус.
– Все готово. Я связался с лучшими магами Виндора, скоро они будут здесь. Пока же я осмотрю ауру его величества. Но мне нужна абсолютная тишина и полная сосредоточенность. Вынужден просить всех присутствующих покинуть опочивальню. Ваше высочество, вам тоже придется уйти.
Дарианна поднялась с колен, взгляд ее сделался жестким, плечи гордо распрямились.
– Делайте что должно, Копыл. Я же выполню свой долг.
Высоко подняв голову, принцесса стремительно вышла из покоев отца, на мгновение остановилась, оглядела свою свиту.
– В большой тронный зал.
Вскоре мы вошли в тот самый зал, где милостью Ридрига мне были ненадолго дарованы честное имя, титул, поместье и еще множество замечательных вещей. Все так же мерцал серебристый журженьский шелк на стенах, играли огнями вечные свечи в золотых люстрах, блистали беломраморные колонны, красовалось на мозаичном полу звездное небо Аматы, а по обе стороны дверей стояли слуги в расшитых ливреях. Но теперь роскошь зала выглядела какой-то вычурной, ненастоящей, лишенной тепла. Здесь было пусто, холодно и уныло, а богатая торжественность лишь усиливала ощущение невосполнимой утраты, болезненно диссонируя с печальными событиями.
Дарианна прошла по красной дорожке, поднялась по ступенькам, опустилась на трон. Тонкие пальцы на мгновение судорожно сжали чеканное золото подлокотников. Мы остановились по обе стороны дорожки, как это делали придворные.
– Привести блудницу, – приказала принцесса.
Гвардейцы отправились выполнять распоряжение, а Дарианна вдруг остро взглянула мне в глаза:
– Ты должен быть здесь, Рик, – и указала на место справа от трона, где обычно стоял императорский советник.
Это было так неожиданно, что я опешил.
– Ступай, сынок, ступай, – прошептал дядя Ге, легонько подталкивая меня вперед.
Делать было нечего, я неловко взгромоздился на ступеньку рядом с возвышением. В этот момент ввели Галианну. Гвардейцы поставили девушку перед троном, замерев по бокам от нее. Принцесса рассматривала дикую кошку с холодным любопытством, та отвечала дерзким взглядом. Наконец Дарианна прервала этот молчаливый поединок:
– Ты действовала по приказу Вериллия Фламиера?
– Да.
– Он щедро заплатил тебе?
– Зачем платить рабыне? – в словах Галианны слышалась горечь.
– Рабыне? Ты была ему чем-то обязана?
– Всей своей жизнью. Когда мне было двенадцать лет, родители продали меня в притон. Если бы Вериллий не выкупил меня оттуда, я вряд ли дожила бы до сегодняшнего дня.
– Кто знает, какая судьба была бы предпочтительнее для тебя, – обманчиво мягко произнесла Дарианна. – Что же случилось дальше?
– Он отдал меня на воспитание в храм Неи. Там у жриц я училась грамоте, пению и танцам, искусству флирта и любви. Когда мне исполнилось шестнадцать, меня приняли в гильдию диких кошек, и Вериллий забрал меня к себе.
– Ты стала его любовницей?
– Сначала. Потом он сделал из меня шпионку. Указывал мужчин, с которыми я должна была сводить знакомство. Я спала с ними, а в беседах вытягивала нужные Вериллию сведения.
Галианна рассказывала о себе спокойно, не опускала взгляда и с вызовом отчаяния смотрела в лицо принцессы. Она словно бы говорила: «Да, я именно такая, и не стыжусь себя». Прислушиваясь к своим ощущениям, я не мог понять: оправдываю ли девушку, жалею ли ее? Одно знал точно: принцесса никогда не сумеет понять содержанку. Сытый голодного не поймет. Что могла знать Дарианна, выросшая в роскоши и богатстве, привыкшая повелевать, окруженная любовью и поклонением, о том грязном дне, на которое жизнь швырнула Галианну? И даже если ее высочество попытается представить себе весь ужас существования блудницы – зависимой, трижды проданной, опоганенной похотью множества мужчин, одинокой, затравленной – она никогда не простит ей болезнь своего отца. И наверное, будет права. Но все же я вдруг снова осознал, какое огромное расстояние разделяет меня с Дарианной. Ведь по своему происхождению, образу жизни я гораздо ближе к Галианне. Мы оба прошли жестокую школу выживания, просто мне повезло с опекуном, а ей нет…
– Я услышала тебя, – холодно произнесла принцесса. – Ты была лишь орудием в руках негодяя. Но и орудие, несущее смерть и разрушения, должно быть уничтожено. Итак, дальше Вериллий поручил тебе соблазнить императора?
– Нет, – голос блудницы взметнулся нескрываемым торжеством, – сначала Верховный подложил меня в его постель, – девушка подняла руку и бесцеремонно ткнула пальцем в мою сторону.
М-да… некрасиво получилось… Не то чтобы я нарочно скрывал от Дарианны факт своей связи с дикой кошкой, но и особо распространяться об этом желания не имел. Все же принцесса, невинная девушка. Не для ее ушей такие откровения. Да и к слову как-то не приходилось. Сейчас же я об этом остро пожалел, и зародившееся было в душе сочувствие к Галианне моментально сошло на нет. Тоже мне, нашла чем хвастаться! Щеки принцессы слегка порозовели, но она, умница, отлично держала удар.