Верховный жрец

Старый Денис

Есть только одно табу — нельзя без обряда пускать кровь девушке. За это недолга отправиться в изверги, или даже быть казненным, в зависимости от статуса девушки с поруганной честью. Ну а коли женщина уже не девственна…

И теперь одинокие бабоньки обхаживают неженатых мужчин-воинов, или старших воинов, которым разрешено брать вторых жен. И узнают же всю информацию. За считанные часы были собраны досье на каждого пришедшего как от Армита, так и с Никеем. Ну да это их дело. Получится захомутать какого воина, так и я не против, если кто из толковых останется в

селении после окончания всей этой войны.

— Пусти нас, а то в жабу превращу! — прорычал я и воин отшатнулся, выставляя вперед свое копье с каменным наконечником.

Если наконечник каменный, то воин явно не пользуется авторитетом. До моего ухода за солью, я знал, что из всякого найденного железа, как и из листового, были вырезаны и заточены двадцать семь наконечников копий и в четыре раза больше наконечников стрел. Точильные камни неустанно затачивали металлическое оружие, создавая преимущество воинов Рысей. А этому не досталось.

— Карик? Чего стоишь? Мне его что, бить, чтобы пройти? — воззвал я к старшему воину.

— Заяц, не дури, пропускай! Ты все правильно делаешь, но мы уходили до того, как тебя сюда поставили, так что тайных слов знать не можем! — проявлял дипломатические способности старший воин Карик.

— Не могу! — сказал низкорослый воин и закрутил в отрицании головой.

— Хр, — мой кулак соприкасается с ухом служаки.

Хук с правой сваливает охранника, а толчок ногой в грудь второго, отправляет напарника в кусты.

— Я Верховный Жрец! Никто не может мне перечить… — выкрикнул я и сам не понимая для чего, тихо продолжил. — По крайней мере, так долго перечить.

Что-то мне кажется, я переборщил. Быстро становящийся лопоухим, воин наверняка затаит обиду. Но свой авторитет все равно приходится поддерживать. Что значит, я не могу идти к себе домой? Да, надо будет, — всех разгоню к Ящеру в Бездну.

— Что стоим? Пошли! — сказал я, решительно направляясь в сторону селения.

Приятно был удивить то, как отреагировал на ситуацию Стасик. Мой раб, не задумываясь, направил ружье в сторону, казалось бы, союзных воинов. Конечно, это еще не показатель того, что и в реальном бою Стасик не струхнет. Но я постараюсь накачать такой идеологией всех союзников, что они обязательно поверят, что смерть — это только лишь начало пути. Про Вальхалу с пирами и оргиями рассказывать не буду, хотя подобное больше всего дошло бы до сознания мужчин, но про бессмертие души нужно следует поведать.

В селении все шло своим чередом, правда, я приметил немалое количество праздно шатающихся мужиков. Нужно будет провести еще раз ревизию всех работ, инструмента и подумать над тем, чем занять резко увеличившееся количество работников. Впрочем, почему они не на охоте? Да и на полях уже более чем хватает работы — трава прет, как сумасшедшая. Пусть прополкой занимаются!

— Ну что, прогулялся? — словно из ниоткуда появился Никей, и я даже вздрогнул от неожиданности.

— Тьфу ты, черт! Поджидал меня? — чертыхнулся я.

— Ну, так уже минут десять как тому сообщили, что ты возвращаешься, — отвечал Никей.

И

как успели? Это ведь с того поста должны были доложить? Получается, что лопоухий расстарался и успел обогнать и сообщить в лагерь о нашем приближении. Так-то он все правильно делает. Вот только не хотелось бы в отношении себя испытывать подобное рвение воинов, когда меня не пропускают домой. Хотя, наверное, все банальнее и нашу группу «срисовали» со смотровой вышки.

— Никей, почему люди без работы? — спросил я, указывая на бесцельно вышагивающих мужчин.

— Как ты сам говорил, что работа не волк — в лес не уйдет? — усмехнулся мой собеседник, явно пытаясь «тролить» меня.

— «Не сбежит», Никей, — так правильно говорить. Но ты не ответил на заданный вопрос, — мой тон стал более серьезным.

Игривый тон Никея также изменился. Он вдруг посерьезнел и пристально посмотрел на меня, будто видел в первый раз. Ну да, что-то я разговаривать стал вызывающе, но статус мой, как я его понимаю, может допускать такой тон.

— А ты меняешься, — после непродолжительной паузы сказал Никей, всматриваясь в меня, словно сканируя.

— Тебя это настораживает? — спросил я, принимая правила игры в «гляделки».

— Верховного жреца должны принимать люди. Он же поддержка для лекса, залог единства в племени. Не самостоятельный, а в племени! — вкрадчиво, выделяя каждое слово, говорил Никей.

Я рассмеялся. Сколько же мы будем меряться харизмами? Готов согласиться на том, что у меня харизма толще, а у Никея длиннее. Это консенсус? Еще какой! А, если серьезно, то подобное недоверие уже не пугает, а просто надоело. И дело не только в том, что мне не доверяют, но и в том, что не доверяю я. Устал выискивать сложности.

— Норей — мой лекс, ты декс Норея. Я — Верховный жрец. Что-то еще не понятно? — с некоторым нажимом говорил я.

— Вот я о том и говорю, что в словах твоих стремление к власти. Ты указываешь мне, дексу племени. И склонишься ли перед лексом Нореем? — уже менее серьезно, видимо, желая закончить неприятное выяснение отношений, сказал Никей.

— Склонюсь, не бери в голову, а бери в… Короче, пошли поедим! — сказал я, взял за локоть декса племени Рысей и повел его в дом.

Дом, милый дом! Приятно, когда есть место, в которое стремишься возвращаться. И я не о том, что с большим удовольствием вернулся бы в будущее. Мое нахождение здесь — вынужденная мера. Если в этой вынужденной ситуации есть небольшая отдушина в приятном месте и небезразличных людях, то и дурные мысли отступают, и депресняк не наступает.

Севия прибежала минут через десять после того, как я уже достал кусок сала и начал чистить картошку, чтобы ее пожарить. Хотелось бы и отчитать свою женушку, что я такой весь пришел, а наваристого борща так и не увидел. Однако понял, что готовить Севия все же собиралась. Супружница пришла с щавелем и молодой крапивой, а также с десятком яиц. Оказывается, даже бульон уже готов. И весьма вероятно, что минут через тридцать-сорок меня ожидал щавелево-крапивный суп, может и с ячменной лепешкой и со сметаной.