Верховный жрец
Шрифт:
— Ну, что стоишь, вторая жена? Снимай свое платье и становись на локти! Наш муж уходит на войну, должен с двумя женами проститься, — сказала Севия и строго посмотрела на меня. — И чтобы мужских сил у тебя, Глеб, хватило и на меня!
Эх, с такими женами мне вдвойне помирать не хочется!
— Ну? Чего застыл, муж? — потребовала Крайя, моментально скинув с себя халат и принявшая позу. — Я же не могу перечить главной жене!
Ну а я че? Я ниче! Мне сказали, так я и делаю! Непривычно, конечно, но приятно, черт побери! Постоянные советы со стороны Севии, которая критиковала умения Крайи, сперва
Окна были открыты, потому все стоны, кряхтения, вскрики, — все звуки сладострастной любви, были слышны во дворе. Потому, когда я, наконец, выходил из дома, то ожидавший у крыльца Кржак, как и его старшие воины, провожали меня уважительными взглядами. Казалось, что Медведи зауважали меня едва ли не больше, чем от того, что я победил их прежнего лекса Тверда.
Никей, Рыкей, также бывшие у дома не выказывали уважения, как будто слышали симфонию секса в моем с женами исполнении каждый день. Хотя, Никей привыкший, моя теща, его жена, Мерсия, кричит еще громче дочери, когда предается страсти. Крикливые девочки нам попались, ну или мы с Никеем такие молодцы.
— Ты сейчас хоть в состоянии воевать? Остались силы после жен? — сказал Кржак и все воины, вне зависимости от племенной принадлежности и статуса заржали.
— Вы бы так громко кричали, когда в бой идете, как жрете с меня, может тогда и враги в ужасе разбегались бы, — сказал я без злобы, так же улыбаясь.
Едут мужчины умирать, убивать, при этом смеются и выселяться. Смеюсь и я, чтобы не пришлось заплакать. Одна из вероятных причин слез заключается в том, что, по моим подсчетам, топлива для катера хватит сплавать до главного селения Ворон и до крепости огневиков. А после… Весла и пытаться как-то грести до Глебска. Скорее всего, придется брать «речного монстра» на буксир.
Ах, да, не сказал! Мы же не все плывем на выручку Ракату, Корну и другим в главное селение племени Огня. Это только Рыкей с половиной воинов отправляется в главное селение огневиков. Я же, вместе с Кржаком,, плывем в сердце Союза племен Воронов, в их родовое воронье гнездо.
Решение о нелинейном ответе на агрессию Воронов было некогда выдвинуто мной. Тогда я лишь размышлял о том, что нам нужно выбить землю из-под ног Харита и его соплеменников. Не все однозначно с том союзе племен, который держится на страхе и репрессиях. Нужно показать уязвимость хозяев, чтобы иные рода и племена восстали, или, хотя бы постарались менее активно участвовать в делах конуга Воронов.
Пусть воины агрессоров ушли на войну и сейчас воюют под стенами Огневска, как я окрестил главное селение огневиков, но жены, дети, их имущество — все это осталось в тылу. Ну так почему бы нам все это не забрать? Да, есть риск того, что крепость в Огневске не выдержит, и ее возьмут. Но, без серьезных потерь, взять город не получится. Там сейчас больше двухсот воинов с многочисленными средствами дистанционного поражения. В стойкости воинов, как и огневиков, так и Рысей их поддерживающих, я не сомневаюсь. Там, как минимум Корн, он парень основательный, боевой.
Ну а дальше, если и падет Огневск, завоевателям нужно будет брать приступом Глебск. Мой город продолжает укрепляться, он стал более кусачим. Появились еще две башни, больше арбалетов
— Ты готов? — прервал мои размышления Кржак, когда мы уже подплывали, тарахтя мотором, к логову Харита.
— К чему готов? — не понял я вопроса.
— Убивать! — жестко сказал лекс Медведей.
Я промолчал. Не знаю, готов ли я. Речь шла о том, что мы должны жестко поступить именно что с племенем Воронов. Нужно убить молодняк племени, взять в рабы часть их женщин, но только молодых, убивая остальных. Количество пленников может быть сильно урезано из-за того, что в приоритете не люди, а скот и имущество, их прежде всего будем вывозить. Я не готов к такой жесткости, пусть и понимаю, уже будучи знакомым с менталитетом местных людей, что искоренение всего племени Ворон необходимое мероприятие, иначе проблема может просто отсрочится, но не уйти.
— Далеко еще? — спросил я у парня из племени Ужей, который у нас за проводника.
Мне нужно было переменить тему разговора, так как я не собирался давать обещаний или произносить слова, которые не смогу подкрепить делом. Убивать женщин и детей не готов, но и препятствовать этому не стану.
— Пять шагов тени осталось, — отвечал проводник.
Это примерно пять часов, может чуть меньше. Значит, уже сильно близко.
Катер на веревке тянул сразу четыре плота с авангардом. Всего в десанте первой волны должно было участвовать сорок четыре воина. Следом, пыхтя и напрягаясь, плыли еще пятьдесят воинов на однодеревках и еще четыре плота. Их отставание было примерно в десять часов.
Расчет был на то, что в главном селении Ворон должно оставаться не более двух десятков не самых опытных воинов. С теми матерыми бойцами, что были отобраны для нашей экспедиции, таких вороньих вояк можно смести в момент. Еще какое-то сопротивление могут оказать подростки, тут их должно быть немало. Но есть я с автоматом, на всякий случай. А есть еще и Стасик с ружьем и крупной дробью. Десять арбалетчиков нам в помощь.
Через полтора часа показалась возвышенность, на которой располагались срубные конструкции, на вид более основательные, чем все, что я видел у аборигенов до того. Время было предрассветное, но пока, была скорее ночь, лишь с намеками на то, что начинается восход солнца.
— Пристаем! — скомандовал Кржак.
Заглушив мотор, я ждал, пока три, из четырех, плота разгрузятся и мужчины уйдут в лес в получасе ходьбы от главного селения Воронов. Дальше моя задача была выждать минут двадцать и после, стремительно, имея на сцепке лишь один плот, приблизится вплотную к пологому берегу у селения.
— Иу-у-у! — гремела сирена, когда катер уже был в минуте от того, что условно можно было назвать «пристанью».
Воины спрыгивали с плота в воду и быстро выбирались на берег. Сразу же, не дожидаясь своих товарищей, они бежали в гору. Уже слышались крики, уже лилась кровь, начался геноцид немалого племени.