Вермудский четырехугольник, или Возвращение Редькина
Шрифт:
— Кто это? — упавшим голосом спросил Сид, прячась за спину Мебиуса.
— Непутяки, — коротко ответил Мебиус. — Бич Ха-мизона. Хватают все, что не пахнет «Антинепутином», и уносят с собой.
Сделав несколько витков, налетчики умчались с оглушительным треском, оставив после себя темное облако выхлопных газов. Рынок вновь ожил, продавцы начали расхваливать свои товары, которые резко пахли одеколоном.
Мебиус повел землян к стоянке машин. Все трое находились под впечатлением увиденного зрелища, но визит непутяков подействовал на каждого из них по-разному. Если Сид
Ха-мизонец ответил не сразу. По его лицу было видно, что ему неприятно говорить на эту тему.
— Впервые мы узнали о них лет двести назад, — сказал наконец Мебиус. — Непутяки — это совершенно новая форма жизни. Они возникли в Мусорных горах сами по себе, другими словами, вылупились из промышленных отходов. Чем грязней воздух, тем лучше они себя чувствуют. Поэтому в Мусорных горах непутякам раздолье, там они и живут в несметных количествах. Сначала мы не обращали на них внимания, но однажды они проникли в заброшенный склад, где хранились циклолеты. После этого начались наши мучения. — Мебиус тяжело вздохнул. — Непутяки повадились совершать набеги, не давая покоя ни днем ни ночью. Мы попытались их уничтожить, но никакое оружие на них не действует. Единственное, от чего они гибнут, — это чистый воздух. Но в воздухе Ха-мизона они чувствуют себя прекрасно. К счастью, мы создали спасительное средство — «Антинепутин». Приходится все время быть начеку…
Мебиус замолчал.
— А вы пробовали вступить с ними в переговоры? — спросил Редькин.
— Это невозможно, — сказал ха-мизонец. — Все равно что вести переговоры с крысами. Я вижу лишь один путь: чтобы избавиться от непутяков, нужно избавиться от грязи.
— Опять ты, профессор, про окружающую среду, — раздраженно заметил Тараканыч. — А по-моему, зря ты суетишься, мон ами. Организм сам должен приспособиться к любой гари, к любой вони. Похрипит, покашляет, но приспособится. А не приспособится — значит, такой организм природе не нужен.
— Что же вы кричали, когда палец в реке задымился? — насмешливо спросил Коля. — Ведь такой палец природе не нужен…
Тараканыч побурел от злости, по не нашел, что ответить, и прошипел, не глядя на Редькина:
— А ты молчи, мелюзга рыжая!
Все, кроме чародея, засмеялись.
Под вечер машина въехала во двор Мебиуса. Волкодав встретил Колю радостным лаем. Редькин выдавил ему из тюбика пищу, но Дизель обиженно отвернулся, не желая есть всякую ерунду.
— Ничего другого предложить не могу, — объяснил Редькин и для наглядности сам приложился к тюбику, изображая наслаждение.
«Гррр!..» — нервно заметил волкодав и, поняв, что делать нечего, принялся за пасту.
Леро долго расспрашивал Колю о поездке в город. Особенно его заинтересовали непутяки.
— Беспокойная планета, — задумчиво произнес попугай. — Природа-мать терпит до поры до времени, месть ее сурова. — Он помолчал и добавил:
— Здесь пахнет большой катастрофой…
Земляне укладывались спать, когда вошел Мебиус. В руках он держал пульверизатор.
— Прошу прощения, — сказал он, — но техника безопасности требует опрыскивания. Непутяки способны проникать в помещения.
Никто, кроме чародея, не возражал.
— Меня не духмари! — твердо заявил Тараканыч. — Я никого не боюсь. Если надо, могу и каратэ применить. К тому же аллергия на эту жидкость.
— Дело ваше, — сказал ха-мизонец и начал опылять землян «Антинепутином». Пахло, как в парикмахерской.
Лежа в гамаке, Редькин вспомнил, что под подушкой лежит прибор для чтения чужих мыслей.
«Может, почитать перед сном чужие мысли?» — подумал Коля. Но глаза уже слипались. Был прожит длинный день.
Поездка в город, посещение Храма Цветка, Рынок Технических Новинок, налет непутяков — масса впечатлений кружилась в засыпающей голове Редькина…
Между прочим, если бы он не поленился и направил бы прибор для чтения чужих мыслей на чародея, то узнал бы кое-что интересное.
«Ох, скукотища», — маялся в гамаке Тараканыч. — «Уж и забыл, когда последний раз зло творил. Куда ж это годится! Так и в добряка недолго превратиться. Пора, брат, шалить, пора…»
Но Редькин, ни о чем не догадываясь, спал. Ему снился папа, сидящий почему-то с удочкой на берегу Молибденки.
«Зачем ты здесь?» — удивился Коля.
Но папа, не отвечая, сосредоточенно следил за поплавком, который вдруг дернулся и исчез. И тогда папа начал тащить изо всех сил в дугу согнувшееся удилище. Из бурых вод показался крючок, на нем покачивался папин пиджак, с которого стекали разноцветные ручьи.
«Что ты делаешь?» — в ужасе спросил Коля.
«Пиджак перекрасил», — тихо ответил папа, снимая одежду с крючка. Виновато улыбнувшись, он надел на себя мокрый пиджак и побрел по берегу, забыв про удочку.
Коля хотел побежать за папой, но в этот момент громко залаяла собака, и кто-то закричал совсем рядом:
— Полундра!
Редькин подскочил. Кричал Леро. На улице часто и хрипло лаял волкодав.
— Что случилось?! — орал Сид, боясь высунуть нос из-под одеяла.
За окном было темно. Вбежал Мебиус и включил свет.
Гамак Тараканыча был пуст. Все бросились на двор. Яростно заливался Дизель, обратив морду к ночному небу.
— Шар! — закричал Редькин. — Где наш шар?!
«Искатель-2» исчез.
— Неужели непутяки? — растерянно произнес Мебиус. — Но ведь я опрыскивал шар…
— Работа Тараканыча! — отрезал Коля.
— Но зачем? — недоумевал Мебиус. — Ведь сегодня он должен был вернуться на Землю…
— Профессиональный злодей, — объяснил Коля. — Не может жить без пакостей. Но я думал, что на Ха-мизоне он потерпит…
Не закончив фразу, Редькин вдруг побежал к зданию «Космососа». Дверь была раскрыта настежь. Темная струйка, словно кровь, стекала по ступенькам.
— Так я и знал, — упавшим голосом произнес Коля, застыв на пороге.