Верни долг, дракон !
Шрифт:
– Я конюхом во дворце заделался, помнишь?
– начал рыжий.
– Так вот, слуг никто не замечает, сама знаешь. Мы для этих дворянчиков, - вновь последовал кивок в мою сторону, - пустое место.
– По делу давай.
– Я стиснул зубы.
– Не торопи, а? Так вот, на конюшне много чего происходит, - он ухмыльнулся, - и парочки приходят в сене поваляться, и дела разные подальше от ненужных глаз дворяшки там проворачивают.
– У тебя словесное недержание?
– прикрикнул я.
– Короче, видал девку эту, Мари,
– Анна.
– Напомнила Тэя.
– Ага, точно.
– Парень кивнул.
– Тогда, конечно, я и значения не придал их словам, которые ненароком подслушал. А теперь докумекал - Анна этой Мари кошель нехилый в руки всунула, туго набитый, таким по лбу стуканешь и все, к праотцам душа отлетит.
– А говорили о чем?
– подтолкнул я.
– Так о том и говорили, что доказать он не сможет, говори, что ребятенок его и точка!
– Поэтому я и не помню эту Мари, Тэя!
– вгляделся в бледное лицо любимой.
– Теперь ты мне веришь?
– Но Михаэль сказал...
– Выходит, он лгал. У него были на то основания, не находишь?
Девушка молчала.
– Ну, пойду я тогда, коли у вас тут свои дела теперь, - Лерой выскочил за приоткрытую дверь.
– Что мне сделать, чтобы ты поверила, любимая?
– я прижал Тэю к себе.
Такая тихая и бледная, что сердце разрывается!
– Не знаю, Дарьяр.
– Устало отозвалась она.
– Кому верить, что делать. Как поступить. Ничего не знаю.
– Ты совершишь ошибку, пойми, - прошептал я, - если выйдешь за Михаэля. Нет для влюбленного мужчины мучения хуже, чем чувствовать, что самая желанная женщина на свете равнодушна в ответ. Тэя, мы все трое будем несчастны! Эта свадьба не должна состояться!
– Я не могу!
– она оттолкнула меня.
– Пойми же, не могу так с ним поступить!
– по ее лицу потекли слезы.
– Не проси, не могу!
– А со мной так поступить можешь?
– тихо спросил я.
– Ты же убьешь меня, если выйдешь за Михаэля.
– Уходи, Дарьяр!
– почти беззвучно донеслось в ответ.
– Уходи, умоляю!
– Не уйду.
– Стиснул кулаки, ощутив, как глаза наполнились жгучей влагой.
– Завтра потеряю разом и любимую, и лучшего друга. И высшие силы мне в свидетели, я буду при этом присутствовать - в первом ряду!
Глава 8 Свадьба
ТЭЯ
Утро ясности не добавило. Я встала перед зеркалом и вспомнила случай из далекого детства. Матильда в тот день делала нам с Игги вишневое желе, которое мы очень любили. Я крутилась рядом, путаясь у нее под ногами, заставляя беззлобно ворчать.
Полупрозрачная розовая струйка лилась в небольшие миски и почти сразу же застывала. В одну попала мушка. Не успев выбраться, она оказалась заживо замурована в сладкой массе, как комар в янтаре.
Вот
Поверить Дарьяру? Да, мне очень хочется ему верить. Но какие для этого основания? Слова Лероя? Так ведь он соврет, недорого возьмет, как говорил папа. Я застонала, прикрыв глаза. Как же мне сейчас его не хватает, мудрого, любящего папы! Он бы улыбнулся, от глаз разбежались бы веером морщинки, такие милые моему сердцу, обнял свою непутевую дочь и...
Что бы он сказал?
– Выбирай сердцем, детка, - раздался сзади голос, заставив меня вздрогнуть всем телом и широко распахнуть глаза.
Нет, чудеса не про нашу честь - опять же, слова отца. Передо мной стояла Матильда.
– Простишь меня за вчерашнее?
– тихо спросила она.
– Придется.
– Пробурчала я.
– Ты хотела, как лучше.
– Получилось?
– Получилось вогнать меня в ступор и заставить всю ночь пролежать без сна. Ты на такой результат рассчитывала?
– Увы, нет. Так что будем делать?
– Будем надевать свадебное платье!
– отрезала я и стиснула зубы.
Хватит раскисать! Я не желе, я дракон!
– Красавица моя!
– Матильда прослезилась, глядя на меня, вновь замершую перед зеркалом.
Из отражения смотрела незнакомая красавица со строгим лицом. Белые кружева платья, в котором выходила замуж моя мама, обнимали ее тонкую талию, сплетаясь в причудливые цветы на корсаже, приподнимающем грудь. Из забранных в высокую прическу волос спускались на открытые плечи тонкие завитки, щекочущие кожу.
Атласная юбка платья красивыми отливами подчеркивала бедра, спускаясь почти до самого пола, оставив приоткрытыми лишь мыски туфель на высоком каблуке. Вышитые на платье узоры из самоцветов сияли в солнечном свете, делая незнакомку похожей на игрушечную статуэтку.
– Вот еще кое-что, - промокнув кончиком платочка слезы, тетя подошла ко мне.
На шею легло, холодя кожу, ожерелье из переплетенных золотых нитей. В центре гордо покоился алый камень. Он вспыхнул, когда я прикоснулась к нему кончиком пальца.
– Это...
– я не договорила, и так поняв, что оно принадлежало моей второй матери, драконице Доротее.
– Твой отец взял с меня слово, что отдал тебе колье в день свадьбы, - пояснила Матильда, поправив его.
– Сказал, что это очень важно.
А я думала, что ожерелье было продано. Выходит, один из камней отец сохранил, чтобы мне грела душу частичка от родной мамы.
– Спасибо, папа, - прошептала я.
Губы задрожали, из глаз полились слезы.
– Ну, что ты, макарошка моя любимая!
– всполошилась тетя.
– Не плачь, пожалуйста!