Верни меня
Шрифт:
— Я вижу. Только у меня такое ощущение, что ты заинтересован девушкой, старый пердун, — Егор рассмеялся в голос, мне самому стало смешно.
— Думай, как хочешь, — не стал он меня разубеждать, — девушка она интересная, умная, красивая. Есть из-за чего переживать, верно? Теперь тебя оставлю, думай, взвешивай, гадай. Счастливо долететь, провожать не приду, извини. А вот встретить — встречу.
Он вскочил со стула и вышел, закрыв за собой дверь.
Вот старый черт, решил меня подразнить. Ну, ничего, встану, попляшешь.
26. Она
О
— Я отправляю его на реабилитацию в Израиль, на какой срок, сказать не могу — все зависит от результатов лечения, может две недели, может месяц, а может и больше, — начал разговор уже на улице.
— Во сколько его повезут? — меня немного насторожила такая спешность со стороны Егора.
— Точно сказать не могу, завтра возможно будет знать врач, — проговорил Егор, словно заученную фразу.
Мы дошли до моей машины. Кутаюсь в пальто, ветер сегодня жестоко-холодный. Но тут происходит то, чего я совсем не ожидаю: Егор разворачивает меня к себе и крепко обнимает, я утыкаюсь ему в грудь, а он говорит мне куда-то в макушку.
— Арьяна, девочка, ты не представляешь как мне важно, чтобы он встал на ноги и вернулся к прежней жизни, — мне неловко находится в таком положении, но я не могу найти в себе силы оттолкнуть мужчину, словно чувствую, что ему нужно выговориться. — Он единственный родной для меня человек, я обязан быть рядом и помогать ему. А ты та, кто его подтолкнет к прежней жизни, я вижу, как он к тебе тянется. Но только прошу об одном, не играй с ним. Если он тебе действительно дорог будь с ним, но только в этом случае. Не из-за жалости, ни в коем случае, — Егор отошел на расстояние вытянутой руки, все еще удерживая меня за плечи. — Подумай над этим, пока он на лечении. Я вижу, что он тебе важен, но настолько ли, чтобы быть с ним всегда рядом.
— Почему вы так думаете? — меня отчитывали, как маленькую девчонку и мне было очень неуютно от таких слов прозвучавших от взрослого мужчины.
— Не хочу, чтобы ситуация, в которую попал Лев повторилась вновь, я про больницу. К аварии привела его девушка, с которой он был в отношениях.
— О чем вы? Как она могла к этому его привести? Не она же была за рулем, — я не могла уловить суть слов, сказанные Егором, я вообще в последнее время мало что могла понимать.
— Когда он вспомнит, я думаю, он нам все расскажет. А мне пора бежать, — и мужчина зашагал в направлении своей машины.
Я еще какое-то время стояла, провожая его взглядом, не замечая как заледенели руки. Когда машина Егора скрылась из виду, я забралась в свою, меня колотил озноб. Завела машину, ждала, когда она прогреется, чтобы хоть немного прийти в себя.
На следующий день я с утра появилась у Льва. Мне не терпелось его увидеть. Я всю ночь продумала над словами Егора. Для меня Арчи действительно очень дорог, но на что я могла надеяться? Я видела, что он ко мне тянется, но появись его девушка, что делать тогда мне?
Рассказала о слова Егора, про отъезд в Израиль. Вижу, как Льву важно скорее встать на ноги.
А слова, про свидание, на которое меня пригласит, когда вернется, меня приятно обрадовали. В его словах чувствовалась неуверенность, может он боялся, что я откажусь. Но разве это возможно? Отказать тому, кем брежу уже больше десяти лет. Нет, для меня это не возможно. И я буду цепляться за все, до последней возможности, чтобы быть рядом с ним.
Пообещав его проводить, я первым делом заглянула к его лечащему врачу, но тот мне ничего точного не сказал.
— Я не могу сказать точное время отбытия спец. автомобиля. Уж извините, не располагаю такой информацией.
Кто же интересно, располагает? Ни Егор не может сказать, ни врач.
Вернулась домой.
«Просмотри результаты осмотра макетов, твой в выигрышном варианте, хлопаю стоя, ты была права» — читаю сообщение в электроннке от Эда.
Это значит, что мой вариант оформления офиса Артману понравился больше, чем вариант Эда. Но это особо ничего не значит, так как проект наш совместный. Просто именно в этот раз мы с напарником не сошлись во мнении. Хотя такое бывает крайне редко. Но плюс в мою копилочку все равно попал, и это приятно.
Оставшийся день я просто рисовала. Все что душе было угодно. Это мог быть вид из окна, кусочек лета и не заметила, как на альбомном листе появился взлетающий самолет, шасси которого уже оторвались от поверхности взлетной полосы.
А утром я в восемь уже была у больницы, ужасно спала. И встала с чувством, что я что-то пропустила. Не позавтракав, я понеслась в ЦРБ. Меня встретила заспанная Стася.
— А Льва уже увезли, примерно час назад, — этим словам я почему-то не удивилась, но жгучая досада поселилась в груди, от чего защипало глаза.
Я присела на кушетку у сестринского поста.
— Мне вчера так и не сказали во сколько его увезут, даже врач, — я теребила лямки рюкзачка.
— Я сама ничего не знала, в такой суматохе собирались, — рядом присела девушка. — Но ты не расстраивайся, от этого встреча только радостней будет.
— Встреча в любом случае будет радостной, если конечно о ней меня оповестят, а не так же продинамят, — пробубнила я. Позвонить Егору и высказать, что я думаю об этой выходке?
— Может чаю? Я как раз с ночной, моя смена закончилась, можем в какой-нибудь кафешке поболтать, если ты не против, — предложила Стася, на что я с радостью согласилась.
Воскресный вечер встретил меня уныло в стенах съемной квартиры. Я не хотела разговаривать с Егором и уже шестой звонок по счету сбросила, нажимая на красную трубку, высвечивающуюся при входящем вызове. Не хочу.
Последние три дня я навещала Льва и сейчас мне очень не хватало хотя бы пяти минут общения с ним.
«Лев долетел, его уже разместили в клинике, буду держать в курсе событий. Извини, что так вышло» — пришло сообщение от Егора. Он все-таки понял, почему я не отвечаю. Ну хоть на этом спасибо.