Верни мою жизнь
Шрифт:
Кивнул повелительно в сторону двери, мол, уходим.
– Что случилось? Ричард! Я не могу уйти сейчас, мне надо поговорить. Слышишь? Этот старик меня понимает, единственный из всех вас!
Ричард отрицательно мотнул головой и подхватил меня под локоть. Ведун тоже встал и скрылся в темноте комнаты, а Леовин распахнула дверь, которую так и вырвало из ее рук. Уходим, и почему-то срочно. На душе стало беспокойно, а в голове по-прежнему перекатывалась эхом последняя фраза старика. В самом деле, что они так переполошились? Торопятся, будто хотят что-то опередить. Будто не дождь начинается, а настоящий апокалипсис!
Когда
– Леовин, ве ердиан, – бросил Ричард, когда поднял меня в седло, а потом забрался следом.
Она приблизилась верхом и последовала за нами, заняв место в середине отряда и теперь тоже посматривая в сторону ближайшего леса. Я же не очень понимала, что происходит, и поэтому, может, откровенной паники пока не было. Тем более, когда рядом такая крепкая и надежная с виду спина. На боку у Ричарда висел в ножнах меч, а на самом быке сбоку от седла – тот самый топор, из леса.
Пришпорив быка, Ричард пустил его вперед. Дорога из деревни повела в сторону горящего разноцветными листьями леса, дождь усилился, запахло влажной землей. Я поежилась, невольно прильнув к Ричарду. Спокойно, Самойлова. Они просто перепугались из-за грозы – вон какая туча движется прямо на нас, уже перевалила через вершины гор.
Хотя грозу как раз было бы разумнее переждать под крышей, значит, дело в чем-то другом… И вот от этой мысли сердце ушло в пятки. Над головой замелькали ветви, роняя капли прямо за шиворот и в лицо.
Первый нехороший звук я услышала, когда мы нырнули вслед за тропой в глубину подлеска. Это было похоже на рык разъяренного тигра, впрочем, и зверюга оказалась на него похожа. Я онемела от ужаса, только вцепилась в Ричарда мертвой хваткой, вжалась в широкую спину всем телом и зажмурила глаза. Лучше не видеть, так будет не страшно.
Ричард резко повернул своего быка, который явно рвался в бой. Рядом что-то орали остальные, слышался даже звонкий окрик Леовин, для которой это все явно не впервой. Зверобык помчался сквозь заросли, и я чуть не свалилась. Успела открыть глаза и снова увидеть бегущего рядом с нами монстра. Мелькала мокрая от дождя лохматая спина, мощные лапы, слышался утробный вой и только взмах Ричардова меча отогнал зверя немного прочь.
– Мама, – просипела я глухо, когда бык сделал резкий поворот.
Хотелось съежится на седле, но бешеная скачка не позволяла. Трясло так сильно, что я потерялась. Руки бессильно соскользнули – не хватило мне все-таки опыта верховой езды, как у остального отряда. Я пыталась снова обхватить Ричарда, но не успела.
– Ричард! Кховар! – услышала я снова звонкий девичий крик и обернулась.
Поздно! Летящий ко мне черный комок шерсти. Глухой удар в плечо – и я скатилась с быка, не успев даже взмолиться о помощи. Дернула к себе руки, защищая лицо. Ногу разорвала резкая боль, и я заорала, как ненормальная. Еще мгновения – и кто-то сбросил с меня вонючего зверя. Я мельком увидела над собой лицо Ричарда. Зажмурилась под дождем, силясь разглядеть еще что-то, но адская боль в правом бедре ослепила и лишила сознания.
***
Ричард сидел за столом уже четвертый час. За окном давно маячила, точно насмехаясь, полная луна, затекли мышцы и хотелось лечь спать, но упорное желание разобраться в происходящем не
Оно… и еще зудящее под лопатками чувство вины. Если эта девушка умрет, это останется только на его, Ричарда, совести. Настолько не терпелось найти ответы, что не дождался спокойного времени и рискнул ее жизнью. Кховары создания иных слоев и любят ночь, полнолуние и темноту – время перехода. Подошедшая слишком стремительно гроза затянула небо так плотно, что они решили, будто пришел их час.
Ричард с досады цокнул языком.
А ведь считал себя разумным человеком, но будто кровь этим утром в голову ударила: судьба, случайная встреча, загадочная речь незванной гостьи и… Да, стоит признаться себе в том, что эти большие глаза цвета туманного, предрассветного леса, глядящие на него с такой невыносимой мольбой, не могли оставить его равнодушным. В конце концов, Кодекс предписывал спасать и защищать слабых.
Ричард хмыкнул. Конечно, дело вовсе не в том, что неравнодушным его сделало и то облегающее ночное платье из дорогого шелка, какое обычно надевали на ночь знатные леди. Откуда взялось, интересно, после драных штанов? Вспомнилась живость движений невольной гостьи и столь милая непосредственность. И еще то, как изгибаются ее брови, хмурится лоб и как отчаянно она пытается ему что-то объяснить на своем языке и прикусывает губы от досады. Как злится на его непонимание.
Он должен найти к ней подход.
Похоже, Леовин и правда запугала ее слишком. И чего так взъелась? Если бы ее подозрения были правдой, Ричард бы давно это почувствовал. Второй год здесь, и уж хорошо знает все окрестности. Вероника не отсюда и не из-за Реки. А значит, остается не так много вариантов объяснения. И неспроста это именно сейчас произошло – Ричард уже неделю всей кожей чувствовал грядущие перемены.
Что-то должно было случиться, даже Леовин замечала странные знаки в небе и встречала случайные предзнаменования в коридорах замка. Атиас, правда, говорил, что чувствует опасность, но он всегда опасался резких перемен, и ссылка в Пограничье для него стала настоящим испытанием. Сам же Ричард чувствовал, будто есть возможность уйти с нежеланной дороги. Хелаин услышала невысказанные вслух просьбы?
Четвертый час Ричард листал летописи прошлых обитателей замка и его окрестностей, но ясного ответа не находил. Да и можно ли его найти? Легенда на то и легенда. Как назло, Йорен тоже подтвердил его бредовое предположение, и от этого становилось не по себе.
Ричард задумчиво покрутил стоящую на столе тонкую медную статуэтку богини Хелаин с раскинутыми в стороны руками. Стер пальцем пыль с поднятых ладоней и макушки с косами, всмотрелся в едва обозначенное в скульптурке лицо. Скажи-ка мне, Хелаин, твоя ли она и вправду посланница?
Есть, конечно, способ это проверить… Если Йорен прав. Если их столкнула судьба не просто так, он это почувствует.
Уже что-то чувствует.
Главное, чтобы Вероника осталась жива. Ричард вздохнул, понимая, что сделал все, что мог, и теперь это зависит не от него. Лекарь обработал рану, дал целебное средство и следил за Вероникой с самого возвращения в Аренхилл.
Остается дождаться.
Глава 8. Запретный поцелуй
Жива. Эта мысль пришла в голову первой спустя целую вечность. Из крохотного окошка под самым потолком тускло лился свет, разбавляя полумрак.