Вернись ко мне

Литтон Джози

Рикка посмотрела на точеные черты лица мужа. Этот мужчина был более красив, чем вообще имеет на то право любой человек. Его серые глаза были окнами души даже еще более прекрасной, чем телесная оболочка. Рикка внезапно испытала мощный прилив блаженства, вдруг осознав, что она счастлива, ибо любит и любима.

Вырвавшийся из ее груди крик сладострастия был заглушен поцелуем Дракона. Ему показалось, что это волшебство будет длиться вечно и никогда не закончится.

Тем не менее, через какое-то время он снова вернулся к действительности.

Он лежал на спине, Рикка уткнулась головой ему в грудь, прислушиваясь, как постепенно приходят в норму удары его сердца. Дракон вдруг ужаснулся, что позволил себе отключиться от мыслей о грозящей опасности.

Хотя говорить, что он «позволил себе», было бы неверно. Его чувства к Рикке были неизменны, он думал о ней всегда, независимо от обстоятельств.

Она заснула, и это было хорошо. Чем дольше она будет спать, тем быстрее для нее все это закончится. А это должно закончиться, он должен узнать правду от Вулскрофта любыми способами и представить его лично Альфреду.

День тянулся медленно. Пока Рикка спала, Дракон делал все то, что она и предсказывала: ходил взад-вперед, устремлял взор в бесконечность, где ему виделись картины битв, и даже точил меч на принесенном из конюшни камне. И только забыть о ней он никак не мог – это было совершенно исключено.

А когда Рикка проснулась и села в постели, Дракон посмотрел на ее полные губы и приказал себе забыть все тревожные мысли. Ему казалось, что ведет он себя идеально. Однако когда он стал готовить ужин из запасов, которые были в кладовке, Рикка остановила его, положив руку на его запястье.

– Дракон, – сказала она, – если ты еще раз посолишь жаркое, то нам не запить его и бочонком воды.

Спохватившись, викинг понял, что Рикка права, и чертыхнулся про себя. Пришлось выбросить испорченное жаркое и начать все сначала. Ужинали они поздно, но все-таки ужин состоялся. Дракон был рад, что жена продемонстрировала превосходный аппетит.

– Как хорошо, что твой желудок пришел в норму, – сказал он, когда Рикка заканчивала еду.

Она удивленно подняла голову:

– С чего ты решил, что у меня не все в порядке с желудком?

– В последнее время ты ела неважно.

– Ах да… понимаешь, столько перемен… путешествие… и все такое, прочее.

Он кивнул, потянулся за кубком – и вдруг его словно осенило.

– Рикка?!

Она быстро поднялась и стала собирать посуду. Дракон положил руку ей на запястье и мягко, но решительно снова усадил на место. Не спуская с жены пристального взгляда, он спросил:

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– О чем?

– Я задал себе вопрос, какого рода изменения могут вызвать расстройство желудка, и сообразил, что я круглый идиот.

– Вовсе нет! Ты никогда им не был.

– В самом деле? В таком случае почему я не заметил, что у тебя задержалось естественное недомогание? Или это тоже из-за путешествия, жена?

– У некоторых женщин такое бывает.

– Другие

женщины меня не интересуют. Интересуешь ты, Рикка. Если ты беременна и не сказала мне об этом, то я…

Она расправила плечи, подняла голову и встретила его взгляд.

– То, что ты сделаешь?

– Что? Означает ли это, что…

– Я очень сожалею, Дракон. – По-настоящему испытывая раскаяние, Рикка вздохнула. – Я собиралась сказать тебе. Ждала, когда придет более спокойное время. Не хотела, чтобы ты лишний раз беспокоился.

Глаза викинга сделались круглыми от изумления.

– Ты имеешь в виду мое беспокойство по поводу того, что моя жена и наш ребенок играют роль приманки для убийцы и предателя?

– Я знаю, ты сердит, и ты имеешь на это право. Но если бы я призналась тебе, нас бы здесь не было.

– Это чертовски верно – нас бы здесь не было! – Он встал из-за стола так резко, что стул опрокинулся на пол. Впрочем, Дракон и не заметил этого. Он огромными шагами ходил по комнате.

Рикка ждала, веря в то, что буря минует. И тихонько считала про себя, желая узнать, когда ее муж полностью осознает то, что обнаружил.

Девять… десять…

– Итак, у нас будет ребенок? Совсем недолго.

Рикка счастливо кивнула:

– Да, будет, и ты будешь удивительным отцом.

Дракон подошел, вытащил жену из-за стола, приподнял и заглянул ей в глаза.

– Боже мой…

Рикка засмеялась:

– Нечему удивляться. Разве мы не делали все для того, чтобы это случилось?

– Это так, и все-таки не верится.

Рикка легонько дотронулась до его лица.

– Должно быть, мы неправильно думаем о чудесах. Мы считаем, что они должны случаться чрезвычайно редко, а на самом деле чудеса такое же обычное дело, как букет полевых цветов, собранных воином… или женщина, у которой рождается малыш.

Дракон сел и еще крепче прижал Рикку к себе. Он несколько раз сглотнул комок в горле, но ничего не сказал.

Наверное, они оставались бы в этой позе еще долго, но тут их уединение оказалось нарушенным. На подоконник открытого окна опустился ворон, потоптался и улетел в сторону багряного заката.

Всадники появились спустя час после того, как стемнело. Их было всего двенадцать человек. Они остановились перед охотничьим домиком, а Огдел подъехал прямо к входной двери и постучал в нее рукоятью меча.

– Выходи, норвежское отродье! Тебя ожидает твоя горячо любимая Валгалла! – Должно быть, это показалось ему перлом остроумия, поскольку он залился громким смехом.

– Заткнись! – приказал сыну Вулскрофт. – Хаконсон! Выходи и умри с мечом в руке. Иначе, клянусь, погибнешь с позором.

Дракон метнул суровый взгляд на Рикку. Выждав некоторое время, он крикнул:

– Если я должен умереть, Вулскрофт, я должен знать за что.

– Выходи! Поговорим.

– Не выходи! – горячо зашептала Рикка. – Это ловушка. Муж посмотрел на нее с изумлением.