Верните меня на кладбище

Романовская Ольга

Кара проводила печальным взглядом трусливого сторожа. Неужели отныне все станут от нее прятаться?

– А чего ты ожидала, с таким-то лицом? – грустно сказала себе женщина и потянулась за аркебузой.

Когда у тебя череп вместо миловидной внешности, необходимы весомые аргументы для продолжения общения. Тому же аптекарю или солдатам, которых он непременно позовет, необязательно знать, что оружие не заряжено. Заодно решится вопрос с кредитом. Расстроенной женщине можно простить некоторые слабости, если они не выходят за рамки годового бюджета. Кара оценивала себя намного скромнее, ее нервы равнялись выручке за пару часов.

Глава 2

Избавившись от наследия кладбища, госпожа Барк гордо вышагивала

по улице с аркебузой на плече. Она направлялась к модной лавке, надеясь уладить там дела столь же быстро, как в аптеке. В виду раннего часа пугать никого не потребовалось, аркебуза сошла за лом, и Кара благополучно взяла нужные лекарства с полки. Как воспитанная женщина, она оставила записку с перечнем одолженного и обещанием расплатиться в самые кратчайшие сроки. Вместо подписи Кара оставила инициалы дяди – мелочная месть за отсутствие памятника и эпитафии. «Какая бы мне подошла? – на ходу размышляла женщина. Плечо ныло под тяжестью аркебузы, но бросить ее Кара пока не решалась. – Возлюбленной сестре и племяннице? Банально! Строка из «Элегии» Чайльда? Слишком пафосно. Да что за смерть-то такая, если для нее даже подходящих строчек не найти!»

В лавку Кара вломилась в самом сумрачном настроении, по дороге став причиной инфаркта двух ворон и одной собаки. Ноги понесли ее ко вдовьим нарядам, как нельзя лучше отражавших цвет ее души. С другой стороны, черный стройнит, всегда в моде, элегантен – тысяча достоинств.

– Да у меня такой талии даже в шестнадцать лет не было! – вздохнула Кара, повертевшись перед зеркалом в полный рост. – Кто бы мог подумать, что лучшее средство для похудания – смерть.

Однако черный молодая женщина в итоге не взяла: взгляд приковали модные наряды на манекенах. Решив, что в гроб надо ложиться в лучшем виде, Кара сняла один из них и пришпилила к обтянутой тканью болванке ставшую традиционной записку: «Запишите на мой счет. Оливер С.»

– Ну, и чем я хуже придворных дам?

Кара одобрительно кивнула собственному отражению. Сомнительное лицо она предусмотрительно спрятала под плотной вуалью и сейчас действительно походила на графиню – супругу бывшего работодателя мужа. С одной лишь оговоркой – леди босиком не ходят.

– Свидетели небеса, я не хотела! – вздохнула Кара и с чистой совестью отправилась за туфельками и чулками.

Ну не ложиться же в гроб в красивом платье и с голыми ступнями?

Ставшая непомерно тяжелой аркебуза теперь волочилась позади Кары, фиксируя маршрут ее нехитрых передвижений. Женщина заметила это поздно, но справедливо решила, что после разрытой могилы и встречи со сторожем глупо волноваться о подобных мелочах.

– И почему некромантам зимой дома не сидится? – размышляла вслух Кара, одним глазом посматривая на солнечные лучи на востоке, с трудом пробивавшиеся сквозь упавший вскоре после рассвета туман, другим – по сторонам. – Или он садист? Определенно, еще и мазохист. Если не любишь свою работу, смени, а он зло на несчастных покойниках срывает. Мало того, что я ногтями, – женщина с тоской глянула на безнадежно испорченный предмет былой гордости, – ломала гроб, так еще вынуждена босиком топать по снегу. Про внешность вообще молчу. Таким выпускникам магических вузов нужно руки отрывать. Ладно я, существо безобидное, страшно представить, что он в бою сотворит! А уж труслив! Интересно, при встрече с зомби на елку залезет?

Бедному некроманту икалось – воскрешенная им покойница не скупилась на выражения. Досталось и местным жителям, правда, по другой причине.

– М-да, – остановившись на перекрестке, протянула Кара, – теперь понятно, отчего экономика в упадке. Солнце встало, а все благополучно дрыхнут. В девять часов утра!

В подтверждение ее слов часы на башне муниципалитета пробили девять раз.

– Ладно, это их проблемы, мне уже деньги не нужны.

Философски настроенная Кара свернула на бульвар – главную улицу скромного провинциального городка.

Выросший на морском побережье, он пропах смолой и рыбой. Они же стали фундаментом, который вознес Осин до статуса города. Некогда деревянные дома сменили каменные, появилась набережная с палатками мороженщиков, кафе с яркими тентами, под которыми так приятно отдохнуть в жару. Но в конце зимы берег пустынен. За прошедшие столетия он осыпался, а море отступило, отгородившись от города длинной песчаной отмелью, на которой в хорошую погоду играли воспитанники местной школы. Она находилась через два квартала, у старой ореховой рощи. Некогда та земля принадлежала местному богачу, но он обанкротился, а его особняк приспособили для образовательных нужд.

За северной окраиной Осина начиналась дорога, по которой муж некогда увез Кару в графское имение. Его отсюда не видно, даже в ясную погоду. Аристократы не жаловали северное море, считали его слишком унылым, колючим и неприветливым, да и земля на побережье не отличалась плодородием – камни да суглинок. То ли дело плодородные внутренние долины! Кара сама любила бесконечные лавандовые поля – единственное, по чему она скучала из прошлой жизни. Да еще по детям. Попадались среди них не только заносчивые наследники лавочников, но и те, кому нравились науки. Они с таким восторгом смотрели на доску, следили за каждым движением учителя. Жаль, немногим суждено закончить обучение: простые люди начинали работать рано.

Сначала Кара решила довольствоваться малым, но потом подумала, что смерть – достаточный повод, чтобы побаловаться себя. Она при жизни носила достаточно грубых ботинок из свиной кожи, пусть хотя бы на том свете узнает мягкость телячьей.

– Могли бы и женский вариант придумать! – проворчала неуемная покойница, натужно сгрузив аркебузу на землю. Она тяжело шмякнулась в снег, едва не отдавив Каре ногу.

Витрина лавки лучшего сапожника города манила. Прикрыв глаза, Кара ощущала запах кожи, бархат велюра, легкость походки на невесомой колодке. Да что там, все женщины Осина мечтали хотя бы примерить туфельки или сапожки от мастера Зана. Его клеймо хорошо знали и за пределами города. Если верить слухам, Зан добрался до столицы. Последнее Кара считала чепухой, хотя допускала, деньги у сапожника водились немалые. Взять хотя бы вывеску, ее заказали у заезжего художника. Или лавку по соседству с муниципалитетом. Землю тут просто так не дают.

– Одним преступлением больше, одним меньше, – успокаивая совесть, вздохнула Кара и взмахнула аркебузой.

Она выскользнула из ослабевших рук и неловко ударилась о витрину. Зазвенело стекло. Не успевшая отскочить Кара с удивлением и интересом уставилась на капельку крови – след от пореза.

– Совсем живая! – Она восхищенно покачала головой и тут же сникла. – И опять с изъяном. Кто там в карты мою душу проиграл и теперь измывается?

Захрустели осколки. Сцеживая воздух сквозь зубы, Кара забралась через разбитую витрину в лавку и огляделась. Чем дальше, тем больше ее тяготила дарованная жизнь. Оставалось надеяться, хотя бы туфли порадуют. Тут мастер Зан не подвел. Женщина всегда остается женщиной, даже если она умерла, вот и Кара, позабыв обо всем на свете, с упоением примеряла пару за парой. Ей хотелось всего и сразу, но здравый смысл требовал остановиться на одном варианте. И опять-таки, как всякая женщина, не ограниченная в средствах, Кара выбрала самый непрактичный, но идеально подходивший к наряду.

– Ну и кто тут королева бала?

Вытянув ногу, она с упоением рассматривала туфельки на высоком каблуке. От улыбки сводило скулы, но такая боль Каре нравилась. Даже овдовев, она не ощущала себя такой счастливой. Пусть через пару минут жестокая реальность напомнит о насущных проблемах, но без таких вот моментов жизнь пуста и непроглядна. А ведь у Кары прежде их не было. Пожалуй, стоит поблагодарить непутевого некроманта. Однако это с него ответственности не снимало, работу надо выполнять качественно и в срок.