Верность океану
Шрифт:
После совещания, вспоминал И. Д. Елисеев, все участники были единодушны в высокой оценке знаний нового командующего, в глубине и верности сделанного им анализа оперативной обстановки, согласны с поставленными им конкретными задачами. Последующие недели позволили убедиться в компетентности и энергии Владимирского, в том, что за словами у него всегда следуют дела.
Владимирский вместе с командующим ВВС флота генералом В. В. Ермаченковым наметил предстоящие удары с воздуха по вражеским коммуникациям между Крымом и Кавказом, Крымом и портами на западных берегах Черного моря, в том числе в районе устья Дуная. Решили, как прикрыть от налетов гитлеровских самолетов Малую землю. Для всего этого у флотской авиации появилось больше возможностей: получая новые машины, ее бригады преобразовывались в дивизии - минно-торпедную, истребительную, штурмовую. Командующий флотом предложил генералу Ермаченкову наладить взаимодействие с подводными лодками, обеспечить информацией о движении конвоев лодки, развернутые к западу от Севастополя. Он немедленно откликнулся на просьбу авиаторов использовать надводные корабли для удара по аэродрому в Анапе. Аэродром этот имел сильную ПВО и
О совместных ударах по противнику боевых катеров, кораблей эскадры и авиации Владимирский думал давно. Теперь стали проводить такие операции. Начали с подавления аэродрома в Анапе. В ночь на 1 мая 1943 года эсминцы [70] провели поиск у берегов Крыма, обстреляли Двуякорную бухту. Тогда же эсминец и сторожевик нанесли артиллерийский удар по аэродрому в Анапе. Огонь корректировали три гидросамолета МБР. Позже стало известно, что в ту ночь шесть «мессершмиттов» были уничтожены и десять повреждены. Удары по аэродрому, по базам противника, поиск на его коммуникациях силы флота продолжали и в последующие дни. В мае, в среднем два-три раза в неделю, эсминцы и сторожевики, катера с реактивными установками, взаимодействуя с авиацией, обрушивали снаряды и «эрэсы» на порт и аэродром Анапы, на батареи в Южной Озерейке. В море у берегов восточного Крыма перехватить конвои врага не удалось, но это свидетельствовало, что перевозки в порты Керченского полуострова идут по суше или на прижимающихся к берегу десантных баржах, а на Кавказ - не выходя за пределы Керченского пролива. Командующий флотом приказал усилить активность подводных лодок между Севастополем и северо-западными берегами Черного моря. Одновременно минировался Керченский пролив. До наступления осени катера поставили в проливе более пятисот мин. Пересекая Черное море, сбрасывала магнитные мины на фарватеры врага и авиация флота. После гибели нескольких судов противник был вынужден на время прекратить судоходство в устье Дуная.
Результаты ударов черноморцев с воздуха и из-под воды подсчитали к концу года: подводные лодки потопили двадцать шесть и повредили три судна, авиация в апреле - декабре пустила ко дну сто четырнадцать судов и боевых кораблей врага. На минах, выставленных нашими катерами, противник потерял в Керченском проливе и Азовском море немало барж и катеров.
Можно привести и другие факты и цифры, подтверждающие заметное усиление боевой активности Черноморского флота с конца апреля 1943 года. Сказалось, конечно, и общее изменение военной обстановки после разгрома гитлеровцев в Сталинградской битве. Но ничто не происходит [71] само собой. Этот процесс, несомненно, связан и с деятельностью нового командующего флотом вице-адмирала Л. А. Владимирского. И. Д. Елисеев рассказывал, как интересно было ему работать с Владимирским, поддерживавшим штаб во всем, что касалось укрепления наступательного характера в боевой деятельности флота. Вспоминал он и о тщательном изучении командующим опыта войны других наших флотов, в особенности Северного, материалов о войне на Средиземном море, в Атлантике и на Тихом океане. Все, что предлагал, на что указывал Владимирский штабу, имело целью наращивать удары по гитлеровцам, воевать искуснее, чем прежде, побеждать малой кровью. Елисеев говорил также, что за долгую свою службу в ВМФ редко встречал у военачальников такую постоянную готовность выслушать суждения своих подчиненных. Планы операций в штабе Черноморского флота при Владимирском рождались в истинно творческой обстановке - свое мнение мог высказать каждый участник их разработки, независимо от должности и воинского звания. В такой творческой атмосфере готовился и план Новороссийской десантной операции, составной части наступательной фронтовой Новороссийско-Таманской операции. Ее цель - содействовать войскам Северо-Кавказского фронта в освобождении Новороссийска и тем самым в прорыве наиболее мощной части «Голубой линии». [72]
Новороссийско-Таманская наступательная
Разгром дивизий врага на Курской дуге и выход советских войск на Днепр завершили коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, контрнаступление наших войск Переросло в общее стратегическое наступление.
Директиву Ставки о подготовке фронтовой операции освобождению Тамани Северо-Кавказский фронт получил в августе 1943 года. [72]
Владимирский реально оценивал масштабы и трудности предстоящих боев. Впервые после Керченско-Феодосийской десантной операции 1941 года армии и флоту предстояло развернуть на приморском направлении наступательные действия в таких широких масштабах и в столь тесном взаимодействии. А ведь кораблей и катеров у Черноморского флота было теперь меньше. Правда, значительно возросли боевые возможности авиации, но для десанта все же главное - надводные силы.
С лета 1943 года Владимирский не раз бывал на КП генерал-полковника Петрова. Прорыв «Голубой линии» невозможен без взятия Новороссийска - основного ее узла обороны и, следовательно, без крупной десантной операции, утверждал командующий фронтом. Но где высаживать десант? В записях у Владимирского значится: Петров предлагал высадку в Анапу или несколько южнее - в долину реки Сукко. Не исключал он и десант вновь в Южную Озерейку. Вот тут-то Владимирский и высказал давно выношенное: все эти районы слишком далеки от линии фронта. Он напомнил генералу о почти двухмесячных кровопролитных боях Восточной группы 18-й армии генерала К. Н. Леселидзе у цементных заводов в Новороссийске. Сильно укрепленную оборону противника прорвать не удалось. Не окажется ли бесполезным десант, не будут ли напрасными жертвы, если 18-я и 56-я армии не смогут пробиться ему навстречу? Не стоит ли подумать о ломке уже известной немцам последовательности при высадке наших десантов: выход эскадры, артиллерийская подготовка огнем ее кораблей и удары авиации, а затем уже высадка?
Местом высадки десанта Владимирский предложил Цемесскую бухту - части противника на линии фронта в этом случае окажутся, так сказать, между молотом и наковальней. Десант поддержит огнем флотская береговая артиллерия и артиллерия 18-й армии, огонь их будет корректироваться с захваченных плацдармов. Значит, войска [73] можно высаживать без тяжелого вооружения, используя катера.
Предложение поддержал командующий артиллерией 18-й армии генерал-майор Г. С. Кариофилли, великолепный специалист и эрудит в военной истории. Но командующего фронтом И. Е. Петрова поначалу убедить не удавалось. Решение он принял лишь после обсуждения с прибывшим наркомом ВМФ всех «за» и «против» вариантов десанта в Анапу, в долину реки Сукко и в Южную Озерейку, сравнения их с высадкой на берега Цемесской бухты. К единому мнению прийти было, очевидно, трудно. Н Г. Кузнецов пишет в своих воспоминаниях, что о месте высадки у него с Петровым «произошел спор». Все же согласия достигли и местом десанта избрали Цемесскую бухту. Составленный с учетом этого план Новороссийско-Таманской операции командующий фронтом представил в Ставку. Нарком ВМФ, проверив ход ее подготовки по морской части, вылетел в Москву. Он поддержал в Генштабе предложения Северо-Кавказского фронта. Ставка утвердила десант в Новороссийск…
Подготовка к десантной операции началась незамедлительно. Для гарантии сохранения в тайне места высадки, над ее планом, по приказанию Владимирского, работали два штаба: штаб Новороссийской ВМБ, который разрабатывал документы на десант в Южную Озерейку, и штаб командира высадки, о существовании которого знали немногие посвященные. Штаб командира высадки и готовил десант в Цемесскую бухту. Начальником его Владимирский назначил опытного оператора капитана 2-го ранга И. М. Нестерова. Командующий приказал также включить в состав штаба флаг-штурмана бригады крейсеров Б. Ф. Петрова, участвовавшего в подготовке и проведении десантов в Феодосию в 1941 году и в Южную Озерейку в начале февраля 1943 года.
Владимирский вместе с начальником штаба флота Елисеевым наметили мероприятия для дезориентации противника. [74] В районе Анапы и Озерейки стали то и дело появляться самолеты и корабли, демонстрируя разведывательную деятельность. Озерейка обстреливалась артиллерией чаще, чем цели на берегах Цемесской бухты. Командующий следил за стягиванием в Геленджик катеров, сейнеров и мотоботов из всех портов Кавказа - их нужно не менее полутора сотен. Он утвердил план действий авиации, представленный генералом Ермаченковым. Все важно… Но главная забота командующего состояла в том, чтобы найти решение самой трудной задачи - как прорваться в Цемесскую бухту. Путь с моря в нее лежал через ворота между молами из железобетонных кубов. На молу у ворот - доты. У корней молов, почти у уреза воды - тоже. Ворота перекрывал стальной трос. Если каким-то чудом нашим катерам удастся прорваться в бухту, их встретят кинжальным артиллерийско-пулеметным огнем из дотов на причалах. Гибель тихоходных мотоботов и сейнеров неизбежна, боевых катеров, пожалуй, тоже… Доты ни артиллерией, ни штурмовкой с воздуха не подавить. Владимирский искал новое, неожиданное, не шаблонное решение. И оно было найдено. Командующий флотом решил применить для прорыва в бухту торпедные катера. Корабликам из дюраля предстояло выпустить около сорока торпед, чтобы взорвать доты, а затем высадить первый бросок десантников на молы и причалы порта. Защитой торпедных катеров будет только неожиданность и скорость…
Сейчас, когда Новороссийская десантная операция стала хрестоматийной, кажется, что иного решения и быть не могло. Однако тогда, летом сорок третьего, к нему пришли после нелегких раздумий, после рассмотрения различных вариантов возможных действий флота. Ведь никто еще в истории военно-морского искусства не применял торпеды для уничтожения укреплений на берегу. Командир 2-й бригады торпедных катеров В. Т. Проценко вспоминал, как незадолго перед началом операции Л. А. Владимирский и Н. М. Кулаков приезжали в Геленджик проверить работу [75] подрывных команд, которые должны были с небольших катерков-»лимузинов» подорвать стальной трос в воротах между молами и открыть путь в бухту. Еще до этого испытали боевую торпеду, взрыватель которой переделали специалисты из минно-торпедного отдела флота и бригады Проценко. Торпеда промчалась по поверхности воды и, как и было задумано, прежде чем взорваться, «проползла» по пляжу 15-20 метров. Проверял Владимирский и работу гидрографов, спешно устанавливающих створные огни и буи, чтобы отряды катеров с десантом смогли в темноте выйти к воротам и к назначенным местам высадки, приезжал на тренировки десантников в посадке на суда и высадке с них на берег. Проверял он и многое другое, из чего складывается сложнейший вид взаимодействия флота и армии - десант.
Все приказания по готовящейся операции командующий флотом и его начальник штаба, другие командиры и начальники отдавали устно - соблюдалась строжайшая секретность. Как выяснилось после войны, командование 17-й армии врага не ожидало десанта в Цемесскую бухту. Только 28 августа 1943 года Владимирский и Кулаков подписали оперативную директиву Военного совета Черноморского флота. Директива предписывала командиру высадки контр-адмиралу Г. Н. Холостякову десантировать бригаду и батальон морской пехоты, два стрелковых полка в Цемесскую бухту - от мыса Любви на ее западном берегу и до линии фронта у здания электростанции на восточном. Таков был состав первого эшелона десанта. Боевой приказ Северо-Кавказского фронта был получен два дня спустя: командовать десантной операцией назначен командующий Черноморским флотом, ему подчинены командир высадки Г. Н. Холостяков, командующий авиагруппой В. В. Ермаченков и командир отряда огневого содействия Н. Е. Басистый. Но отряд командующего эскадрой Басистого по решению Владимирского оставался в резерве, стоял в Поти в готовности к выходу. Командующий флотом [76] считал, что выход крейсеров и эсминцев сразу же насторожит противника. Так и обосновал свое решение, докладывая о подготовке операции прибывшим из Москвы заместителям наркома ВМФ И. В. Рогову и Г. И. Левченко.