Верность Отчизне
Шрифт:
И вот, наконец, наша часть поднимается с аэродрома. Берем курс на Борисоглебск. Благополучно приземляемся, выходим из самолетов. Что такое? В воздухе вражеский истребитель «Мессершмитт-109».
Как он мог здесь появиться? Ведь линия фронта далеко. И тревоги нет! Никто не беспокоится, все с интересом смотрят на небо.
С удивлением перешептываемся:
— Ребята, да это настоящий «мессер»! Как он сюда попал?
Кто-то сказал:
— Трофейный! Сейчас будет показательный учебный бой «ЯКа» с «мессером». Надо изучить преимущества и недостатки самолетов.
К «мессершмитту» приближается «Яковлев». Внимательно следим за самолетами.
— Сильные летчики, — говорили мы.
Мы с любопытством наблюдали за учебно-показательным боем, за каскадом фигур. Победа осталась за «ЯКом».
— Не так страшен черт, как его малюют, — сказал кто-то из ребят. — Наш самолет лучше!
— Правильно, — вдруг раздался звучный голос Солдатенко (оказывается, он тоже наблюдал за учебным боем). — Ведь в самолеты посадили летчиков, равных по мастерству.
На аэродроме стояло несколько самолетов со звездами, нарисованными на бортах: они означали число вражеских машин, сбитых летчиком. Общее внимание привлекал «ЯК» с восемнадцатью звездами. Долго я стоял около него и думал о том, как умело и отважно дерется летчик. Подошел механик. Я спросил, чей это самолет. Оказалось, Героя Советского Союза Макарова — того самого Макарова, о боевой деятельности которого я столько раз читал. Как бы его увидеть? Я бы его сразу узнал — запомнил лицо по снимкам в газетах. В тот день я нарочно несколько раз проходил мимо самолета, но увидеть Макарова так и не довелось. И только вечером я его увидел, сразу узнал, но как следует не разглядел. Запомнилось одно: весь он подтянутый, быстрый, с зоркими ясными глазами. Держится просто, и во всем облике что-то располагающее.
Очень хотелось подойти, пожать ему руку. Но я одернул себя: куда мне, желторотому, жать руку герою, боевому бывалому летчику!
На «бабушкином аттестате»
В Борисоглебске мы пробыли несколько дней. Командир полка всячески старался ускорить наш вылет. Как мы потом узнали, обстановка на фронте осложнилась. Сильные воздушные бои завязались в районе Харькова.
Ранним мартовским утром 1943 года получен приказ: срочно подготовить самолеты и ждать сигнала на вылет в Уразово! Знакомые места… На кукурузном поле близ Ура зова мы, инструкторы Чугуевского училища, сделали первую посадку осенью 1941 года, когда направлялись сюда, в Борисоглебск, на своих «И-16» и «УТИ-4».
Петро Кучеренко шутит;
— Вот какое совпадение — прямо как в кино!
Бегу к своей машине. Мы с механиком Ивановым быстро ее подготавливаем. И я с нетерпением жду.
Мои товарищи по эскадрилье замешкались. «И чего они там возятся!» — думал я с невольной досадой. Первая эскадрилья — в ней были Евстигнеев, Кучеренко — уже подготовилась: на самолетах запущены моторы. И я, чтобы не отстать, тоже запустил мотор.
Над аэродромом появился лидер — бомбардировщик «ПЕ-2». Перелет осуществлялся по эскадрильям, и первая во главе с комэском Игнатовым начала поспешно взлетать. Затем должны были по порядку вылететь остальные. Вдруг вижу—Солдатенко машет мне рукой: «Вылетай, мол, не медли!»
Я взлетел и пристроился к Кучеренко. Наконец-то летим на фронт!
Однако радоваться было рано.
Дело в том, что наш лидер-бомбардировщик, за которым мы послушно и доверчиво летели, сбился с маршрута. И эскадрилье вместе с ним пришлось сесть на аэродром около Россоши.
Мы вылезли из самолетов, окружили командира экипажа и штурмана. Набросились на них, ругали, не стесняясь в выражениях. Особенно досталось штурману.
Горючее у нас было на исходе — долететь до Уразова мы не могли. И это было всего досаднее. Командир эскадрильи Игнатов сообщил о случившемся по радио в часть и получил приказ терпеливо ждать горючее. Прошло несколько дней. Радио сообщало об ожесточенных боях в районе Харькова. Наши однополчане уже участвуют в них, прикрывая наземные войска, отбивавшие контратаки врага. А мы прикованы к бездействующему аэродрому.
Он был заставлен техникой, впопыхах брошенной немцами при отступлении. Остались и склады с боеприпасами. Мы могли изучать оборудование вражеских аэродромов. А вот самолеты облазить не удалось: комэск запретил нам подходить к «мессершмиттам» и «хейнкелям» — колхозники предупредили, что они заминированы.
Мы сидели на «бабушкином аттестате»: нас сообща кормили местные жители, делились с нами последним. Они рассказывали нам о чудовищных преступлениях фашистских бандитов.
Наши войска оставили Россошь 10 июля 1942 года. Ворвавшись в город, гитлеровцы начали массовые грабежи, расстреливали взрослых и ребятишек. За три дня убили больше 400 женщин, стариков, детей.
Слушаю, и кулаки у меня сжимаются. Кирилл Евстигнеев побледнел, на его щеках двигаются желваки. По выражению лиц, по движению рук товарищей вижу, что после таких рассказов все они еще нетерпеливее думают об одном: «Скорее бы в бой, скорее бы уничтожить врага!»
Наконец горючее доставлено. От души поблагодарив друзей, заботившихся о нас, как о родных, мы быстро заправили самолеты и под теплые напутствия поднялись в воздух. Командир эскадрильи, уже не доверяя лидеру, сам повел нас на левое крыло Воронежского фронта, войска которого вместе с войсками Центрального фронта обороняли Курский выступ. Этот огромный выступ образовался, когда наши войска во время наступления в январе—феврале этого года быстро продвинулись вперед и, отбросив врага, вклинились между группировками немецко-фашистских войск.
Мы летели на аэродром в Уразово, где должен был находиться полк.
Друзья уже сражаются
И вот мы у места назначения — в 20 километрах от крупного железнодорожного узла Валуйки, освобожденного в январе.
Много перемен произошло здесь с осени 1941 года. Вместо кукурузного поля перед нами расстилался большой аэродром. Потом мы узнали, что фашисты заставляли население строить аэродром под дулами автоматов. Наши войска выбили противника так для него неожиданно, что он и здесь не успел ничего уничтожить. Осталось много трофейных самолетов, зениток, складов с боеприпасами.
Оказалось, что эскадрильи, улетевшие из Борисоглебска позже нас, переброшены к Великому Бурлуку, освобожденному в начале февраля. Это райцентр и железнодорожная станция в районе Харькова, километрах в 30 от линии фронта. Там же были и командир с замполитом. Здесь, в районе Уразова, базировались два авиаполка: истребительный, летавший на «ЯКах» и штурмовой — на «ИЛах».
Машины, готовые по первому сигналу вылететь на задание, были рассредоточены по капонирам — прикрытиям в форме подковы. Земляная обваловка при налетах на аэродром предохраняла самолет от взрывной волны и осколков.