Верность сердца
Шрифт:
— Нет! — кричала Кассандра. — Не пойду!
— Что «нет»? Почему «нет»? Не понимаю… — насмешливо проговорил мужчина.
— Я не могу!
— Не можешь — что?
Хоакин внимательно всмотрелся в Кассандру. Она была поразительно бледна. Тогда он притянул женщину к себе и обнял, зажав ладонями ее бедра.
— Кэсси, — промурлыкал он, влажно выдыхая ей в ухо. — Кэсси… Тихо, спокойно… Чего ты не можешь? Я хочу знать, что тебя пугает. Я хочу защитить тебя. Ты мне веришь? Или, может быть, ты меня боишься? Отвечай, — нашептывал он, теребя ее обнаженные ягодицы, отчего она вздрагивала, как
Над их головами черная тень стремительно рассекла воздух, и Кассандра пронзительно вскрикнула.
— Летучие мыши, — успокаивающе проговорил Хоакин, прижимая ее к своей груди.
— Не люблю их, — пролепетала Кассандра.
— Никто их не любит. А им плевать. Летают себе, — произнес он, гладя ее по спине. — Только не говори, что ты их боишься.
— Только их крик. Кровь застывает в жилах.
— Тогда позволь мне ее разогнать. Пока ты со мной, тебе не замерзнуть, — заверил ее мужчина. — Ответь, что тебя действительно тревожит? Ведь не мыши же? Известно ли тебе, что, когда был мальчишкой, я изловил одного такого призрака ночи?
— Правда?
— Да, и готов повторить, — твердо произнес Хоакин Алколар.
— И что ты с ней сделал? — заинтересованно спросила Кассандра.
— Съел, — рявкнул он ей в лицо и захохотал. Уверенности это Кассандре не прибавило.
— Сама посуди, мне ли их бояться? Я сам ночной зверь. На свету моя жизнь не столь интересна, как под покровом ночи… Ты пойдешь за мной! — решительно сказал Хоакин и повел женщину в сад.
— Куда? — спросила Кассандра.
— На край света! — объявил он. — Или надеешься найти для этих целей более подходящего мужчину?
— Уже нашла, — выдала Кассандра от неожиданности.
— Надеюсь, это я? — спросил, ухмыльнувшись, Хоакин. — Если да, то польщен.
— Что все это значит?
— Я намерен защитить тебя от летучих мышей, Кассандра, — сказал он, остановившись и стиснув ее в своих объятьях до боли.
— Отпусти. Прошу тебя, отпусти!..
— А ты согласишься выйти за меня? Соглашайся, и я обещаю, что в твоей жизни не будет никаких летучих мышей и саблезубых тигров — только маленькие белые пушистые кролики с вислыми ушками и влажными носиками. Соглашайся! — агитировал ее Хоакин Алколар.
— Замуж? — удивленно воскликнула Кассандра, словно слышала о замужестве впервые.
— Разве я нелепо выразился?
— Но ты еще недавно не допускал такой возможности… Ты сам говорил, что никаких обязательств и уз. Утверждал, что брак пошл и скучен. Что для счастья нужно быть свободным, балансировать на грани дозволенного, а не влезать в кабалу, смиряясь с отмирающими условностями, — процитировала выдержки из его недавней проповеди Кассандра.
— Я так говорил? — удивился Хоакин.
— Да. Твои слова, — подтвердила она.
— Какой вольнодумец! — не без удовольствия отметил Хоакин. — И что же, ты со мной соглашалась?
— Вынуждена была, — призналась Кассандра.
— Но не разделяла этого мнения, — предположил Хоакин.
— Женское мнение должно отличаться от мужского, — парировала Кассандра.
— И все же вернемся к моему предложению. Я не слышал твоего ответа, — напомнил ей Хоакин Алколар.
— А ты этого хочешь? — недоверчиво спросила Кассандра.
— Ну,
— Насколько ты искренен со мной сейчас? — запинаясь, спросила его Кассандра.
— Более искренним я никогда не был, — серьезно ответил он. — И я действительно хочу этого. Искренне желаю видеть тебя своей женой. Можешь мне верить.
— Я… Я не знаю, что сказать, — замялась женщина.
— Уверен, что знаешь, Кэсси, — твердо проговорил он, заглянув в голубые глаза, которые в темноте своим сиянием походили на лунный камень.
Он взял ее за руку и повел вглубь сада.
Кассандра еще никогда не видела сад в такую таинственную пору. Дымный полусвет, шепчущая синева кругом, приглушенные голоса ночи, ароматы спящих цветов, эфемерные тени… Женщина затаила дыхание, оказавшись в эпицентре замедленного ночного движения.
Хоакин зажал обе ее кисти в своих ладонях и, продолжая пристально вглядываться в глаза, проговорил:
— Позволь мне рассказать тебе кое-что о своем семействе. Об отце, о Районе, об Алексе.
Кассандра медленно склонила голову, затем снова выпрямилась. Хоакин увидел лицо, исполненное настороженного любопытства. Он продолжил:
— Тебе известно, что оба мои брата являются таковыми лишь наполовину, ибо матери у нас разные?
— Мне это известно, — подтвердила Кассандра.
— Мне было пятнадцать, когда я узнал, что у меня есть сводный брат Рамон, вместе с этим пришло осознание того факта, что мой отец не был верен моей матери. И это были не разовые измены — он просто никогда не считал нужным ограничивать круг интимного общения. Через некоторое время мне стало известно, что у меня есть еще один единокровный брат, но уже от другой женщины. И оба они родились много позже его вступления в "брак. Отец получал любую женщину, которую хотел. Это как спорт — склонить понравившуюся женщину к близости соответствует попаданию в десятку. Должно быть, мой отец — человек чрезвычайно азартный. Кроме того, ему было мало осознания того факта, что перед его желанием ли, напором ли, статью ли, деньгами или влиянием не может устоять ни одна женщина. Нет, этого оказалось недостаточно. Он всякий раз стяжал дополнительные подтверждения. Как хорек, которому нужна только одна курица, но для этого он готов извести весь курятник. Я не знаю, как квалифицировать подобное мужское желание. Впрочем, и сам им частенько страдаю… — Он замолчал, в задумчивости посмотрев в сторону.
— Почему ты мне все это рассказываешь? — отважилась спросить Кассандра.
— А ведь я до того рокового момента думал, что у меня идеальная семья, — продолжал Хоакин, словно не слыша. — Сверстники часто пеняли на своих родителей. Я же, наоборот, гордился ими. Они почти не ссорились, никогда не повышали друг на друга голос. У них были общие интересы и увлечения. Им не было скучно друг с другом. Казалось, ничто не может их друг от друга отвратить. «В любви и согласии» — это словно сказано про моих родителей, так до поры думал я. И стремился во всем походить на своего отца. Он был моим кумиром, — с нескрываемой горечью произнес Хоакин.