Верность
Шрифт:
Дэнси уходит. Кэниндж смотрит на свою ладонь. Минута молчания.
Уинзор. Видите, Де Левис, он даже не знал, что вы получили деньги.
Де Левис. Очень убедительно. Уинзор. Ну, знаете! Вы просто...
Стук в дверь; входит инспектор.
Инспектор. Мы уезжаем, господа. Осмотр сада, к сожалению, ничего не дал. Прямо загадка.
Кэниндж. Вы тщательно обыскали?
Инспектор. И даже очень, генерал. Но возле террасы никаких следов нет.
Уинзор (взглянув на Де Левиса, чье лицо выражает очень многое). Гм! Будете, значит, пробовать с другого конца, инспектор?
Инспектор. Да, посмотрим, что удастся выяснить у букмекеров насчет номеров. Но прежде чем я уеду - вы, господа, имели время подумать, - у вас нет подозрений на кого-нибудь в доме?
По лицу Де Левиса видно, что он хочет заговорить, но не решается. Кэниндж
пристально смотрит на него.
Уинзор (решительно). Нет.
Де Левис поворачивается и уходит на балкон.
Инспектор. Если будете завтра на скачках, загляните к нам, сэр. Я к тому времени повидаюсь с Кентменом.
Уинзор. Правильно, инспектор. Спокойной ночи и очень вам благодарен.
Инспектор. Всегда к вашим услугам, сэр. (Уходит.)
Уинзор. Ух! Я так боялся, вдруг этот... (Кивает в сторону балкона.) Слушайте, генерал, мы должны заткнуть ему рот. Представьте себе, что поползет такая сплетня!.. А настоящего вора могут никогда и не найти. Ведь это черт знает какая гадость для Дэнси!
Кэниндж. Уинзор! У Дэнси рукав был мокрый.
Уинзор. Что?..
Кэниндж. Мокрый, хоть выжми. А шел дождь.
Они переглядываются.
Уинзор. Я... я не понимаю... (Он говорит с запинкой, упавшим голосом, видно, что он понял.)
Кэниндж. Лил как из ведра. Одной минуты там (показывает подбородком на балкон) достаточно...
Уинзор (поспешно). Может быть, он потом выходил на балкон.
Кэниндж. Дождь перестал полчаса назад, когда я еще был внизу.
Уинзор. Ну, значит, оперся на мокрые перила.
Кэниндж. Плечом?
Уинзор. Ну, прислонился к стене. Мало ли какие могут быть объяснения. (Очень тихо и горячо.) Я самым решительным образом отказываюсь верить чему-нибудь подобному о Рональде Дэнси в моем доме. К черту, генерал, надо поступать с людьми так, как мы хотим, чтобы с нами поступали. Это нестерпимо.
Кэниндж. Согласен. Нестерпимо. (Повысив голос.) Мистер Де Левис!
Де Левис появляется на пороге; он стоит в центре растворенной балконной
двери, как в рамке.
Кэниндж (с холодной решимостью). Дэнси - бывший офицер, и он джентльмен. Ваше предположение есть чистый вымысел, и вы не должны его повторять. Понятно?
Де Левис. Язык у меня еще есть, генерал, хоть денег уже нету.
Кэниндж (бесстрастно). Не должны. Вы член трех клубов и хотите пройти в четвертый. Но тот, кто, будучи принят в доме как гость, возводит такой поклеп на другого гостя, не имея в руках неопровержимых доказательств, сам ставит себя под угрозу полного остракизма. Даете слово, что ничего не будете предпринимать?
Де Левис. Светский шантаж? Гм!
Кэниндж. Нет, только предостережение. Если вы в своих интересах сочтете нужным дать ход этой клевете, все равно каким способом, мы в наших интересах сочтем необходимым порвать всякие отношения с человеком, который так грубо нарушает неписаный кодекс чести.
Де Левис. А ваш кодекс и на меня распространяется? Как вы считаете, генерал?
Кэниндж. На всякого, кто хочет быть джентльменом.
Де Левис. А-а! Но меня-то вы ведь не знали с детства, генерал.
Кэниндж. Решайте сами.
Пауза.
Де Левис. Я не дурак, генерал. И прекрасно понимаю, что вы можете меня отовсюду выставить.
Кэниндж (ледяным голосом). Итак?
Де Левис (угрюмо). Я ничего не скажу, пока не буду иметь доказательств.
Кэниндж. Хорошо. Мы безоговорочно верим Данси.
Мгновение смотрят друг на друга - генерал холодно, проницательно, невозмутимо, Уинзор - гневно и вызывающе, Де Левис - насмешливо, с оттенком торжества, язвительно. Затем Кэниндж и Уинзор направляются к двери и
выходят.
Де Левис (про себя). Скоты!
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Две недели спустя, под вечер, в карточной комнате одного из лондонских клубов. В правой стене камин, в нем горит огонь. В левой стене дверь в бильярдную. Немного правее середины комнаты за карточным столом сидят: лицом к зрителю лорд Сент Эрс, старик с внешностью Джона Булля; с левой стороны стола - генерал Каниндж, с правой - Огестес Борринг, типичный клубный завсегдатай, лет 35; он говорит с легким заиканием или причмокиванием, которое, впрочем, ему идет. Четвертый игрок в бридж, Чарлз Уинзор, стоит
спиной к камину.
Борринг. И р-роббер.
Уинзор. Черт! Ну и идет же к вам карта, Борринг.
Сент Эрс (проигравший в этом роббере). Глупая игра, ваш бридж. Не сравнять с вистом. И зачем только я в нее играю - понять не могу.
Кэниндж. Так что ж, Сент Эрс, давайте введем опять в моду вист?
Уинзор. Не выйдет. Темпы теперь другие. Когда - человек научился летать, ходить пешком ему уже неинтересно. Молодых за вист не усадишь.
Борринг. Вы лучше в бридже сделайте так, чтобы в каждом роббере сразу двое не играли.
Сент Эрс. Нет, все-таки не надо было изменять старой игре. Зря я не поехал в Ньюмаркет, Кэниндж, дождя убоялся.
Квниндж (взглянув на часы). Послушаем, кто взял кембриджширский приз. Позвоните, Уинзор, пожалуйста.
Уинзор звонит.
Сент Эрс. Кстати, Кэниндж, вашего Де Левиса прокатили - на вороных.
Кэниндж. Что?
Сент Эрс. Я по дороге заглянул в Жокей-клуб.
Кэниндж мрачно молчит, Уинзор издает досадливое восклицание.
Борринг. А р-разве могло быть иначе, генерал? Чего вы ожидали?