Вернуть или вернуться?
Шрифт:
Изнервничался я, ожидая его, так, что аппетит пропал. На восьмой день я только что по потолку не бегал от беспокойства. Тут ещё заявился купец, которому я показывал напольную и настенную плитку. Честно говоря, я о нём забыл. А тут он мне попался под горячую руку. Рявкнул так, что у того чуть картуз с головы не сдуло.
На следующий день купец снова пришёл с поклоном обсудить товар и цену. Аналога в этом времени не было. Вернее, керамическую плитку знали, но она была ручной работы и очень дорогой. Моя выглядела если не дороже, то необычно. Крупный формат, идеальный
Продажа не прошла мимо Павлины Конкордиевны. Так-то она знала, что «привозили» и складывали в подвал товар, который ей не показывали. Женщина и не догадывалась, что настолько дорогой. А Лукьян Кузьмич торговался так громко и самозабвенно, что вся прислуга оказалась в курсе порядка цен. Потом, когда во двор загнали подводы, Маруська так и норовила заглянуть, что в тех картонных упаковках так дорого стоит. Но тут уже помощники купца отгоняли зрителей. Плитка была со всеми предосторожностями перестелена соломой и увезена, а я остался с огромной суммой на руках. И главное, в банк положить деньги не мог. Официально у меня имеется опекун и до двадцати одного года я деньгами не могу распоряжаться.
Сделка с Лукьяном Кузьмичом меня немного отвлекла. Потому неожиданностью стало, когда у ворот остановился извозчик и из кибитки выгрузился Серёга.
– Сергей Павлович, исхудали-то как! – сразу запричитала Павлина Конкордиевна.
– Зато дела с наследством батюшки решил наилучшим образом, – ответил Серёга и подмигнул мне.
– Маруська, обед подавай! – начала командовать экономка, пока я помогал Серёге разгружаться.
– Что это ты притащил? – недоумевал я.
– Не покупать же каждый раз одежду, когда снова поеду, – ответил Серёга.
Надо понимать, это не последний наш клад.
– Чего так долго? – стал выспрашивать я друга, уведя в свою комнату подальше от любопытных ушей.
– Поезда медленно ходят – это раз, искал два дня и копал ночью – это два, потом нужно было легализовать золото в банке, продать драгоценности – это три. Открывал счёт, занимался документами. Один шустрик мне «Билетъ» выписал всего за два рубля. Так что я теперь в Екатеринодаре на законных основаниях могу жить целый месяц. За это время нужно купить дом и встать на учёт.
– Дом я уже присмотрел. Не томи, сколько по деньгам получилось? – поторопил я Серёгу.
– Пляши… – усмехнулся он, но долго томить меня не стал: – Пятьсот сорок две тысячи.
– Полмиллиона?! – ахнул я.
– Для наших планов это капля в море, – отмахнулся Серёга. – Но для старта нормально.
Смотреть дом отправились на следующий день. На самом же деле Серёге было без разницы. Жить в нём он не планировал. Главное было отселить мою опекуншу и начать зарабатывать себе имя в городе.
– Оформим владение на тебя, – решил Сергей. – Я куплю дом с магазином.
– Нет ничего на продажу, – пожаловался я.
– Значит, построим. С покупкой надела земли под строительство проблем нет?
– Не должно быть, – ответил я. – Только проект нужно предоставить.
– Совсем забыл, на каком факультете я учусь? Пусть строительное
– Принесешь им компьютерную распечатку? – съязвил я.
– Тебе принесу, а ты перерисуешь, вспомнишь молодость, когда карандашом делали проекты, – хохотнул Сергей.
Покупка дома затянулась. Купчую на меня можно было оформить, но только при свидетельстве опекуна. Бывшие владельцы хоть сразу и получили пять тысяч, но переезжали и грузили своё добро, считай, месяц. Мы с нетерпением ждали дня, когда дом освободят.
На сороковой день скромно помянули Ивана Григорьевича. В дом гостей я заводил партиями, и только в столовую. Пока одни сидели за столом, других не пускал. Желающие отведать халявной еды сами поторапливали тех, кто обедал.
Приближалось Рождество, а мы ещё не обосновались на новом месте. Серёга уже и ковры в подвал притащил, и кровати в разобранном виде с матрацами. Только везти это добро было некуда. Наконец двадцать третьего декабря все проблемы были решены. Сергей поставил женщинам задачу: отмыть дом. Деду Лукашке было велено перевести лошадей и навести в конюшне порядок, а сам тем временем нанял грузчиков и подводы.
Павлина Конкордиевна так и не поняла, откуда доставили вещи и мебель. Её потрясло наличие ковров как таковых. А уж когда она поняла, что они с Маруськой будут жить в новом доме, а не в старом флигеле, даже расплакалась. Дед Лукашка тоже слезу пустил. Он вообще решил, что его вот-вот выгонят. Я же попросил его нанять помощника только потому, что ещё до переезда дед расхворался. Кашлял, температурил. Антибиотиком я его быстро на ноги поставил. Попутно узнал, что «деду» всего пятьдесят шесть лет! Выглядел он на все восемьдесят, а то и больше. Всё же суровая жизнь сказывается на внешности.
После переезда мне пришлось долго его успокаивать. Громко и при свидетелях я объявил, что он назначен старшим на конюшне и пусть подбирает себе не одного, а двух помощников. Заодно нормальный экипаж и новую телегу купим.
Рождество отметили душевно. В новом доме, в обновках и с подарками. Серёге несложно было купить вещи в будущем. От себя я выдал всем слугам по рублю, а своей опекунше подарил брошь.
Делами мы занялись сразу после праздников. Я нанял грузчиков и перевёз все соленья-варенья из купеческого подвала в сарай нового дома. Серёга снова ушёл в XXI век. Он планировал заказать железные решётки на двери и окна для «того» дома, а также решётки и крепкие замки для нашего подвала в этом времени.
Ещё я разведывал ситуацию с покупкой участка под строительство магазина. Так-то по городу много чего строилось. Купцы спешили закончить все свои дела к приезду императора, который, оказывается, посетит Екатеринодар в сентябре 1888 года.
Именно под магазин выхлопотать место не получилось. Разрешение давали на доходный дом в три этажа, не меньше. Если на первом этаже будет заведение или магазин, это только приветствовалось. Можно было, конечно, дать кому-то взятку и переиграть такую установку, но прибежавший из портала Серёга решил, что нас всё устраивает.