Вернуть изобилие
Шрифт:
— И КАК ТЫ ОТРЕАГИРОВАЛА?
— Пожала ей руку.
— И КАКОЕ У ТЕБЯ БЫЛО ОЩУЩЕНИЕ?
— Рука как рука. Это и была рука. Ее рука.
— ДА, КАПИТАН, НО Я ИМЕЮ В ВИДУ, КАК ТЫ СЕБЯ ЧУВСТВОВАЛА?
— Я устало думала, голова-штепсель. Я думала об Энджи. Мне не хотелось доверяться этой женщине с восстановленной головой и тефлоновой гидравликой.
Как выяснилось, доверие сюда и не входило. Когда Девере чего-то хочет, она не ходит вокруг да около.
Она обратилась к трантше:
— Пру, ты знаешь, где я, если я тебе понадоблюсь. Значит, сделай так, чтобы я не понадобилась.
Потом
Она подошла и встала надо мной.
— Я тоже, — сказала она. Она согнула запястья, и все ее молнии с жужжанием расстегнулись.
— И ты тоже, — сказала она и приложилась ртом к моему рту.
Рот у нее был настоящий. Руки были настоящими, а все тело — мускулистым и загорелым. Требовалось немного времени, чтобы привыкнуть к ее глазам. Для этого они и нужны, поэтому она и носит их такими.
Она никогда не перестает быть знаменитой, ни на минуту. Она говорит, например, такие вещи: «Они хотят забыть меня. Но я все время высовываюсь и раздражаю их. Я их нечистая совесть, лапочка. Вот что я такое». Или еще она говорила: «Я знаю, что они обо мне сейчас говорят. Но мне просто плевать».
Она всегда говорила «они». Чуть-чуть напоминала Реллу, правда. Иногда «они» — это были все мы, каждый обитатель системы, все мы, которым нечем было больше заняться, как только обсуждать Девере и придумывать про нее лживые сплетни. Но иногда «они» — это были капеллийцы. Они уничтожили ее, а потом снова собрали, и теперь сохраняли как образец для своих собственных целей.
Бионика была вся из протезов, но и она были компенсационной: усиленные способности, металлические мускулы, видео-зрение и воспроизведение.
— ОНА, НАВЕРНОЕ. ОБОШЛАСЬ ИМ В ОЧЕНЬ КРУПНУЮ СУММУ.
— Она говорит, что она — PR упражнение. Они хотели продемонстрировать, как они могут быть благодарны людям, которые хорошо им служат. Говорит, у нее есть небольшой имплантант для того, чтобы усиливать ее оргазмы. Были ночи, когда я ей верила. И она может создать себе любое электро-психо-фармацевтическое состояние, какое захочет, а потом, когда устанет от него, обновить всю циркуляцию крови, просто подумав об этом.
Правда, то, что течет в жилах у Девере, — это не совсем кровь.
Нижняя часть у нее ужасна, хотя она на этом играет. И у нее есть зависимости, как у других людей — потребность в кислороде.
— Они просматривают мой мозг, — поведала она мне. — Да, да, просматривают. Я их любимая мыльная опера. Иногда я чувствую их там, внутри, как они копаются. — Она застонала. Звук был такой, словно со скрежетом переключилась передача. Она схватила меня за руку, чуть не сплющив ее. — Господи, Табита, я чувствую их сейчас. — Она каталась по кровати. — Убирайтесь из моей головы, вы, благожелательные ублюдки! — Она сжимала голову руками и пронзительно кричала: — Убирайтесь из моей головы к чертовой
Девере не слишком распространялась о своей карьере, во всяком случае, не в прямой форме. Она родилась на Земле, в Штатах. В школе она занималась исключительно физикой и гимнастикой, выигрывала призы, а потом ее подцепил какой вербовщик для космических ВВС. Она прошла обучение в «Хай-Граунде» и очень рано попала на войну, даже раньше, чем Капелла стала призывать человеческую расу. Это она мне сама рассказала. Она сказала:
— Люди думают, капеллийцы нас призвали. Ничего подобного, они для этого слишком умные. Они просто предложили нам возможность полетать на самых лучших аппаратах в системе и полетать на них для того, чтобы разбить ходячие вязанки хвороста, вторгшиеся в НАШЕ пространство. — Слово «наше» она произнесла с жесткой иронией и перевернулась на спину, подложив руки под голову и глядя в потолок: — Господи, Табита, ты знаешь, я ведь действительно думала, что это важно, — кучка каких именно инопланетян будет меня эксплуатировать.
Ты ей понравилась. Она похлопала тебя по пульту. И сказала:
— Присматривай за ней.
— ТЫ И ТАК ДОЛЖНА ЭТО ДЕЛАТЬ.
— Как осевой кристалл?
— 76.81%
— Ну, тогда он сам знает, что делает.
— ДА, ОНИ ВСЕГДА ЗНАЮТ. НО РАССКАЗЫВАЙ ДАЛЬШЕ ПРО КАПИТАНА ДЕВЕРЕ.
— Я думала, ей нужно утешение. — Ты была тогда гораздо моложе, — заметила я.
Неизвестно почему, но оказалось — это я сказала зря.
— Да я не виню себя, — резко ответила она. — Силы небесные, я давно уже это переросла. Черт, ты все равно не поймешь, — сказала она, пристальное глядя на меня. — Пока ты молод, ты пытлив, но с годами ты сбрасываешь темп. У них есть такая штука — лояльность, они вбивают ее тебе в голову. Они всегда так делали, ты просто не помнишь. Но это больше не срабатывает, правда ведь?
Неожиданно она снова закричала, с силой вдавив кулаки в пол, заставила себя подняться и заорала потолку:
— Больше не получается, старые вы ублюдки, не выходит, больше нет! — Она разразилась хохотом, похожим на лязг рвущегося металла, и закашлялась. К тому времени, когда кашель отпустил ее, она уже опять лежала поверх меня, стискивая меня руками, как пресс. Щека, прижимавшаяся к моей, была теплой. Через оболочку ее черепа я слышала, как жужжит ее мозг.
Мы часто спорили о политике. Я никогда в жизни не чувствовала себя такой невеждой, такой полной тупицей. Ей хотелось, чтобы я выглядела именно так.
— Табита, фраски никогда не представляли УГРОЗЫ, — говорила она таким тоном, словно не могла поверить, что кто-то может быть столь наивен. — Единственная причина, почему им пришлось перебить фрасков, — потому что он не терпят конкуренции. Они с ней не справляются. Они должны прибрать нас к руками чистенькими, и только сами. Ох, родная, — говорила она, скользя по моему телу и поглаживая мне спину, — они ведь тебя действительно держат на крючке, верно? Ты просто расставляешь ноги и принимаешь. Даже и не знаешь, что они тебя трахают.