Вернуть потерянные годы
Шрифт:
После успешной боевой операции группа, к которой он был прикомандирован, отправилась на отдых в один из домов отдыха министерства обороны СССР. Мичман думал, что его вернут в родную часть, но он ошибался – старший группы майор Иванов (под таким именем его знали все бойцы группы) сказал Михаилу, что в скором времени группе предстоит новое боевое задание, и мичман опять будет выполнять свою работу на финальной части этой миссии. Давно известно, что отдыхать – не работать, поэтому Михаилу очень понравилось в доме отдыха, он с удовольствием много и вкусно ел, отсыпался, гулял, читал. Но не забывал регулярно посещать тренажерный зал и бассейн. Да, в этом доме отдыха был даже бассейн.
Во время ужина его соратники по оружию завели разговор
– Зубр, помнишь клиента? – весело спросил один из бойцов.
– Ребята, у меня секунда была на всё про всё, – ответил Михаил. – За такое время не создашь фоторобот.
Братья по оружию одобрительно закивали, соглашаясь с тем, что он прав. Главное, что мичман успешно сделал своё дело, а значит, вся группа не провалила задание. Михаил не стал говорить, что у него почти фотографическая память, и что он запомнил не только лицо убиенного им клиента, но и всю обстановку вокруг.
– Видимо наш пациент был одним из тех, для кого давно уже построен коммунизм, – тихо произнёс более старший по возрасту отдыхающий. – В народе давно ходят слухи вот о таких царьках. Похоже, что зажрался товарищ, вот наверху и приняли окончательное по нему решение, чтобы другим неповадно было. Но всё равно мне не очень ясно, для чего нужно было нашу группу под это дело подписывать, ведь существует множество более простых способов, чтобы отправить человека к праотцам.
– И хрен с ним! Не наше это дело, обсуждать великие замыслы вышестоящих товарищей. Наверху решили, что мы должны это сделать, мы и сделали, – высказал своё мнение другой боец. – Я вот видел сегодня, как Зубр в бассейне плавает. Представляете, без ласт под водой три раза проплыл бассейн туда и обратно, а это 75 метров! Тебя не Зубром надо звать, а дельфином или касаткой!
Все засмеялись и похлопали Михаила по плечам, а он скромно улыбался и продолжал неспешно поглощать вкусный ужин – после тренировки у него всегда был хороший аппетит. Они прекрасно отдохнули в доме отдыха, а потом снова отправились на знакомую базу отрабатывать все возможные нюансы очередной боевой операции. Та же река, та же засекреченная часть, окруженная со всех сторон лесом и высоким забором из колючей проволоки. Разница состояла лишь в том, что теперь был сделан другой макет места предстоящей операции. Между собой бойцы говорили, что, оказывается, не зря предыдущего клиента отдали именно их группе – дали потренироваться на нём. Через полтора месяца ежедневных тренировок майор доложил «наверх» о том, что группа к выполнению очередного задания готова.
И вот мичмана Зубровина в составе этой же небольшой группы спецназовцев вывезли специальным транспортным самолётом в Демократическую Республику Афганистан. Для него это была вторая боевая операция, но она очень походила на первую. Предполагалось, что за пять дней они проведут разведку в районе будущей акции, подготовят всё необходимое, в назначенный час исполнят саму акцию и быстро покинут эту местность, желательно без потерь. Но по данным агентуры оказалось, что их клиент уехал на какое-то время в соседний Пакистан, поэтому руководство отдало приказ командиру группы ожидать дальнейших распоряжений. В итоге пять дней растянулись на полтора месяца.
Их разместили в расположении мотострелкового полка, командование которого знало об этой группе лишь то, что прикомандированные спецназовцы имели секретное задание высшего руководства. Все бойцы группы были одеты в камуфляж без опознавательных знаков, хотя к своему командиру они обращались «товарищ майор», а друг друга называли кличками или позывными. Был у них и свой распорядок дня, введённый их майором. Большая часть этого распорядка была посвящена специальной подготовке – ежедневно группа вместе со своим командиром нарезала десятки километров по стадиону с полной выкладкой, в укромном месте они занимались единоборствами, по несколько раз в день проходили полосу препятствий, причём их нормативы были намного строже, чем для обычных солдат полка.
Те часто собирались небольшими группами и с неподдельным интересом издалека наблюдали, как эти засекреченные спецназовцы занимаются неизвестной борьбой и без устали кидают друг друга на выжженную солнцем землю. Но, как правило, долго созерцать это забавное зрелище не получалось – командиры быстро озадачивали своих чрезмерно любопытных подчинённых какой-нибудь малоинтересной работой. И при этом политзанятия были не самым плохим времяпрепровождением, а довольно часто им приходилось брать в руки лопаты и, как говорится, совмещать пространство и время – копать очередную траншею от КПП до обеда (КПП – контрольно-пропускной пункт).
Кроме того, каждый день группа спецназовцев немало времени проводила в полковом тире, расстреливая здесь из различного стрелкового оружия большое количество боеприпасов. Сюда доступ простым бойцам полка был запрещён. Михаил чуть меньше времени уделял рукопашному бою, зато чаще посещал стрелковый тир, поскольку именно от него зависела финальная часть любой спецоперации группы – он был снайпером.
По вечерам их группа во главе с майором приходила в клуб части и вместе со свободными от службы бойцами полка смотрели программу «Время» – так порекомендовал их командиру начальник политотдела полка, и майор не стал возражать. Михаил с интересом смотрел новости, но иногда диктор телевидения говорил что-то вроде «правительственные силы Афганистана при поддержке Ограниченного контингента советских войск выбили из такого-то населённого пункта вооружённые формирования афганских моджахедов». И тогда мичман слышал, как рядовой и сержантский состав полка тихо ропщет, выражая недовольство словами диктора центрального телевидения, а иногда он слышал и нецензурную брань по поводу этих репортажей. Сначала Михаил не понимал причины такой реакции бойцов на новости из Демократической Республики Афганистан, но со временем узнал причину этого.
Дело в том, что полк, на территории которого их группа ожидала благоприятного времени для выполнения своей миссии, регулярно выполнял боевые задачи и при этом нёс немалые потери в личном составе убитыми и ранеными. И, как выяснил мичман, в реальности всё происходило с точностью до наоборот. Советские войска шли в атаку, а афганские солдаты в лучшем случае неспешно плелись сзади, кое-как подгоняемые своими командирами. То есть многое из того, что говорилось с экрана телевизора по поводу боевых действий на территории Афганистана, было откровенной ложью. Михаил не обсуждал со своими боевыми товарищами эти проблемы, тем более, не задавал глупых вопросов своему временному командиру. Вся его предыдущая жизнь научила тому, что лучше помалкивать и не лезть в такие сферы, как политика. А если и разговаривать о чём-то с сослуживцами, то о погоде и о природе – вполне себе нейтральные темы. Даже обсуждать виды на урожай было небезопасно – вдруг ты ляпнешь что-то такое, что идёт вразрез с твёрдой линией партии и правительства.
Так и проходили дни за днями, недели за неделями. И вот их майор дал команду на сбор! Через десять минут вся группа собралась в полковом тире, все были полностью экипированы. Командир быстро проверил каждого бойца, а ещё через 15 минут группа на двух полковых уазиках прибыла на взлётно-посадочную полосу, загрузилась в две вертушки, и те через полчаса доставила бойцов в нужную точку. Затем они совершили марш-бросок с полной выкладкой и специальным оборудованием на 3,5 километра, и вот она – река.