Вернуться или вернуть?-2
Шрифт:
В целом, мне понравилось, что барона совершенно не интересовали «производственные» секреты нашего концерна. Подозреваю, что он просто не в курсе того, что я считаюсь изобретателем. Немец был настроен развернуться на ниве сельского хозяйства, вложить много денег и получить прибыль. Одно то, что он планировал выпускать сухое молоко, предполагало наличие собственного стада. Масштабы того, что наметил немец, впечатлили даже меня.
— Я испытываю некоторую досаду, что мои соотечественники не восприняли серьезно изобретение Томаса Кенсетта, — продолжил мое просвещение барон на следующий день. — Герр Ситников, вы в курсе, что сейчас Британия лидирует в выпуске cans? Я вижу в вашем регионе прекрасные возможности опередить англичан.
Не сразу сообразил, что барон, по сути, рекламирует мне консервы. Я и сам подумывал заняться этим делом. У меня в цеху использовали только стеклянные банки. С нашими связями в высших российских кругах можно протолкнуть неплохую партию для армейских нужд в жестяных упаковках. В Петербурге имеется консервный завод, выпускающий пять видов продукта длительного хранения для армии. Об этом мы узнали не так давно. Лично я и не был в курсе, что российская армия снабжалась консервами еще до Первой мировой войны. Предполагаю, что выпуск продукции был слишком мал.
С другой стороны, работать на госзаказ нам сейчас нет необходимости. Зато можно разнообразить ассортимент. Барон предложил сухое молоко, а я, в свою очередь, сгущенку. А еще задумался на тему сахарной свеклы. Соваться в эту область я раньше откровенно боялся. Производителей сахара в России всего несколько человек. И это не просто монополия, а настоящая мафия. Любого, кто хотел заниматься сахаром, жестко пресекали. Но если производить сахар для собственных нужд, не продавая его в чистом виде, то получим хорошую выгоду.
— …солод можем продавать как в России, так и в Германии, — тем временем перечислял немец следующие свои пожелания.
На слове «солод» я встрепенулся. Пусть для ржи и ячменя на Кубани не совсем подходящие условия, но тема пива очень даже «в тему». И тут же я огорошил фон Тюрна тем, что можно выпускать пиво в банках для длительного хранения.
Тут барон подвис. Такого авангарда он не знал. Баночное пиво начнут выпускать только в начале двадцатого века. Пока такое в голову никому не приходило только по той причине, что для пива требуется консервант.
Барон же пошел на очередной круг самовосхваления по поводу того, какой он молодец, что решил замутить со мной бизнес. Правда, по поводу пива в банках высказал предположение, что продукт не будет популярным ровно по причине дороговизны. Малообеспеченные слои населения не купят, а те, кто побогаче, также не станут покупать этот плебейский напиток.
— Не скажите, — не согласился я. — Смотря как подать пиво. А если в нашем кинотеатре перед сеансом? Если министр финансов изволить выпить баночного пива, то его примеру многие последуют. А мы министру пиво можем и бесплатно наливать, лишь бы пил.
Такой креатив в очередной раз ввел барона в ступор. Пока он размышлял, теребил свои усы, я продолжил тему баночного пива. Согласился, что для массового производства продукт не подойдет, но небольшие партии можно выпускать для тех, кто путешествует морем, к примеру.
Вопросов и тем мы с бароном подняли много. Строителей с кирпичом и инструментами отправили на тракторе возводить базу, а сами продолжили «бумажные дела». Цех по выпуску жестяных банок можно было устроить за школой. Хорошо, что я уже купил участок, предвидя подобный вариант. Но станки и прочее оборудование для цеха нужно еще изготовить. Этим вопросом я озадачил друзей. Вера Степановна приехала лично. Правда, не только по моему вопросу.
— Казимиров зазнаваться начал, — просветила меня Вера Степановна. — У нас же в Крымской совместные владения. А теперь, когда бензин перестал считаться бросовым продуктов, купец требует пересмотреть некоторые договоренности.
— Будете пересматривать? — задал я вопрос.
— Зачем? Он что, сам сможет наладить процесс? Собственно, почти все, что сейчас имеется в Крымской, требует ремонта и переоснащения.
— Это означает, что снизится выпуск солярки? — сообразил я.
— Это означает, что пора серьезно разворачиваться в Майкопе. Я за этим и приехала. В Майкопе у нас нет совладельца. Никто в будущем не будет диктовать условия.
— А Крымская?
— Постепенно перевезем рабочих, перепрофилируем завод только на выпуск керосина. Небольшие аварии там уже три раза случались. Григорий Романович должен понимать, что новое оборудование для завода — это большие деньги. Посчитаем. Если согласится вложить, то будем оснащать.
Веру Степановичу я озадачил и своими вопросами.
— Вам нужно сразу задуматься об автоматизации доения молочных коров, — предложила она. — Поищи в чертежах. Эту информацию вы с Артемом где-то скачали и даже заламинировали. Думаю, что несколько штук доильных аппаратов изготовить сможем. С тебя только электричество.
— Оно у нас и так планировалось. Если не ветряки, то генераторы на солярке, — заверил я. — Что насчет жести для банок и олова?
— Тоже будет.
— По прессу и станкам чертежи вряд ли найду, — озадачился я.
— Барон инженеров привез. Привлеки их. Главное, помни принцип, что крышки банки должны быть рифленые. Если эти немецкие умники подготовят чертежи, то на заводе станки соберут.
— Вы там вообще молодцы, — похвалил я Веру Степановну.
— А ты не очень. Знаешь, какой у нас кадровый голод? Твоих парней не хватает. Пытаемся учить рабочую молодежь, но это помощники второго звена.
— Понимаю, — покивал я головой. — Только в ближайшие два года выпуска не будет. Вы же сами настояли на том, чтобы я брал мальчишек более младшего возраста. Сейчас средний возраст учеников старшего класса четырнадцать лет.
— Учи, — вздохнула Вера. — Но на следующий год обязательно делай набор. Второй корпус школы успеют достроить?
— Успеют. Только со столовой небольшая заминка может получиться. А еще мне всю эту ораву кормить, — припомнил я, что обучение у нас бесплатное.
— Насчет кормить… — продолжила Вера Степановна.