Вернуться в осень. Дилогия
Шрифт:
Главное и основное он увидел спустя несколько минут, когда вместе с маленькой девочкой перегнулся через перила и заглянул в бездонный колодец шахты. Там не было глубокого черного облака мути — там дрожало только небольшое марево, через которое довольно ясно проглядывала каменная кладка стены и даже далекое смутное дно…
Рада вздрогнула рядом.
— Что это… — не понял Сергей. — Эта штука что, уже перестает действовать?
— Нет, она еще действует, — дрогнувшим голосом пояснила девочка. — Через нее еще можно пройти. Но только один раз. И только одному.
Сергей с силой сжал руками голову и опустился на
Вот он — выбор. Вот оно — то, про что говорила она, это исчадие ада, этот демон в ночи… Когда результат — все равно один. Один, будь он проклят, все равно один. Ибо если он останется… то не сможет вернуться к Энии. Не сможет, холера их дери, они его уже не выпустят, они увидели его, они знают, где он… И тогда он не минует Магрома, ведь у него практически не будет выбора. А если уйдет и оставит здесь Раду… то не сможет после этого жить. Жить и смотреть в глаза людям, Энии. И еще — тогда от него просто отвернется Небо. Будьте вы все прокляты…
— Радушка, солнышко, слушай внимательно. — Он крепко обнял и прижал к себе девочку. — Ты сейчас прыгнешь туда… Не перебивай. — Он положил палец на ее губы, отсекая возражения. — Пожалуйста, не создавай для меня дополнительные трудности, ладно? Я выберусь, не бойся, ведь я же смог прийти сюда…
В ее глазах опять — в который раз за сегодняшний день — появились обреченность. Она была слишком взрослой и слишком хорошо знала Рох, чтобы что-то не заподозрить…
— …назови одно только слово, запомни: «Нипорог», — продолжал Сергей. — Ни-по-рог. Запомнила? Когда выйдешь из шахты — увидишь в тумане деревню. Иди прямо по улице, там будет еще перевернутая телега. Потом — через овраг с разрушенным мостом. Через косогор и прямо — по ложбинке. А там уже и конец. Ты справишься, девочка моя, я знаю, только будь очень и очень осторожна… Постарайся, ты сможешь это, другого выхода все равно нет…
Он помолчал, внимательно вглядываясь ей в глаза, стараясь до мельчайших подробностей запомнить эти глаза — такие родные, такие близкие и знакомые и такие синие…
— Вот деньги. Тебе надо добраться до Нипорога — это такой город, свободный город, на большом озере… Постарайся по пути не заходить в Дост, там может быть опасно, там… В общем, ладно. В Нипороге найди замок Шираз — замок Командора. Там тебя ждет твоя мать. Очень ждет, так больше никто на свете не ждет…
Она хотела что-то сказать, но он опять положил палец на ее маленькие губки:
— Не надо, Радушка, только не возражай, ты сделаешь все еще трудней. Пожалуйста, мне сейчас нужно твое послушание и твоя кротость. Я ведь твой отец все-таки, хочешь ты этого или нет… Давай, солнышко, поднимайся на парапет, у нас нет времени.
Он поднял и поставил девочку на ограждение, но она неожиданно прильнула к нему сверху, крепко обхватив за шею руками…
— Мы будем ждать вас, — горячо сквозь слезы зашептала она. — Мы будем очень и очень ждать… тебя… папа.
Все поплыло перед глазами — он отвернулся, чтобы она не видела его глаз. Вот и дождался. Слава тебе, Боже, что хоть под конец…
— Все, дочка, вперед.
Она смотрела на него сверху мокрыми глазами, как будто старалась запомнить лицо. Он просительно приложил руку к сердцу, и тогда она наконец отвернулась и прыгнула вниз…
Сергей некоторое время смотрел вслед, потом вздохнул и прислонился к стене. Боже, за что? Боже… Почему так? Почему так несправедливо? Ну почему?
«Это не должно было быть так! Это просто не может, это просто не имеет права быть так. Боже… Я не хочу ничего говорить. Совсем ничего».
Он смотрел на колодец, и в глазах все двоилось и расплывалось. Он когда-то потерял все. Все, что у него было, все, что составляло основу его жизни, его счастья. Все… Это не передать словами, словами скупого человеческого языка, это нельзя описать и рассказать. Это можно только почувствовать…
Ему повезло — он нашел это все опять. Все, и даже больше того — о чем можно только мечтать, о чем даже трудно мечтать… Когда все стало образовываться, когда он стал на пороге жизни, счастливой жизни… Когда он опять почувствовал свое сердце, почувствовал радость, любовь и счастье… Когда он обрел семью, настоящую семью с настоящей любовью, настоящую свою половинку — Жену, и вот теперь Дочь… И начал что-то понимать, что это: все это — их отношения, их взаимная любовь, терпение и уступки друг другу являются частичкой чего-то большого, чего-то такого, что в конце концов сможет победить Рох… Когда он встал почти на пороге понимания… Боже, как это несправедливо.
Он стоял и смотрел, смотрел и стоял — уставившись неподвижным взором в одну точку. Перед глазами мелькали воспоминания…
Эния… Эния с тяжелой испариной пота на лбу — в лесу у костра. Уже тогда смотрит на него внимательными глазами, уже тогда что-то в нем ищет и пытается узнать… Эния в амфитеатре — поднимается с пола, опираясь на скамейку, и тоже смотрит на него; да так смотрит, что кажется — весь мир погружается в ее глаза… Эния на фоне леса — уставшая, вся в дорожной пыли, глаза сверкают — требует и просит… Эния у реки — обнимает его и плачет… Эния в замке… Эния в дубовом парке… Эния, Эния, Эния… «Я нашел твою дочь, солнышко ясное, я нашел НАШУ дочь. Я еще совсем не знаю ее, и уже очень знаю, и уже очень и очень люблю… Пускай моя любовь всегда будет с вами, девочки мои, всегда — как и с Ленкой, и Сашей, и Машей… Какой же я все-таки богатый. Как же у меня много всего!»
Он вздохнул и посмотрел на выход — в сторону лестницы. «Они ждут меня. Они смеются и думают, что все закончено. Что теперь все. Что теперь ничто меня не сдерживает. Что путь четкий и ясный, как бы я ни старался отвертеться в сторону, как бы я ни старался избежать его. Величественный Ночной Магром…
Эх ты, Асмодей Асмодей… Ты думаешь, что определила все. Ты думаешь, что все взвесила и расставила все точки над «i». Ты думаешь, что хорошо знаешь людей…»
Сергей сделал глубокий вдох, потом еще один, потом еще… Затем выхватил меч и взбежал по ступеням наверх. «Мне придется тебя разочаровать, демон ночи, очень сильно разочаровать. Ибо ты не понимаешь главного: настоящая семья и настоящая любовь не теряются вместе с разлукой, не умирают и не уходят. Пусть даже и разлука эта — навсегда. Но и любовь — тоже навсегда. Ты даже не представляешь, какой я богатый! Как много я имею сейчас всего! Ты думаешь, я захочу это терять? Вряд ли ты поймешь когда-нибудь это…»
Твари наверху ждали. Земля перед входом была просто испещрена разложенными усами. Он сразу кинулся в бой…
Это был не бой. Это было торжество! Торжество победы правильного решения. Торжество — хоть и печального, но не истязаемого совестью сердца. Торжество победы человека, победы над самим собой…
Он бил, уворачивался, смеялся, запрыгивал на спины, кувыркался под ногами и снова бил и приветственно кричал прибывающим новым тварям. Твари пытались его схватить, твари пытались его прижать и запутать — среди них не было тарантулов, тенетников, скорпионов и даже медлительных крабов — тех, которые убивают сразу. Магром хотел его взять живым. А он смеялся и дрался, дрался и смеялся. Пока на поляне не стало трудно двигаться из-за огромных мертвых тел и пока не начали уставать руки. И как только почувствовал, что уже все, что уже конец, что он на пределе сил, то разбежался и прыгнул вниз. В дрожащее марево бездонного разлома…