Вернувшиеся
Шрифт:
— Да, можете попробовать, — крикнул Харольд, выключив свет в доме. — Но тогда вам придется подойти поближе. У меня имеется пистолет и прочие штучки. Не знаю, как вам понравятся дырки в собственной шкуре.
Когда свет погас и дверь оказалась подпертой, старик устало сел на корточки за кушеткой. Он слышал, как люди Грина выплескивали бензин на заднюю стену коттеджа. Он мог бы пойти в ту часть дома. Он мог бы отстреливаться. Но у него не осталось сил. Ситуация ухудшалась с каждой минутой, и он винил себя за упущенные возможности в активной обороне. Уж одного из нападавших он бы точно пристрелил.
— Харольд, я не хочу сжигать твой дом.
К своему изумлению, старик услышал в голосе Фреда нечто похожее на искренность. Но насколько он мог верить этому убийце?
— Я просто выполняю то, что должно быть сделано, — продолжил Грин.
— По-моему, мы все тут выполняем то, что должно быть сделано.
Харольд посмотрел в направлении лестницы. Скрип половиц наверху подсказывал, что к нему кто-то двигался.
— Держись подальше от чертовых окон! — крикнул он.
На верхней площадке появилась Люсиль. Шаркая ногами, она неуклюже начала спускаться вниз. Артрит заставлял ее морщиться при каждом шаге.
— Возвращайся наверх, черт тебя подери! — рявкнул Харольд.
— Мне нужно кое-что сделать, — ответила его жена. — Это я во всем виновата. Вся вина лежит на мне!
— Господи помилуй, женщина! — проворчал старик. — Разве твоя книга не говорит, что жадность является великим грехом? Перестань скупиться и поделись своей виной. Просто представь, что наш брак пропадет, если ты будешь валить всю вину на себя. Ты высверливаешь в моем сердце дыру, ведущую прямо в ад.
Он вскочил на ноги и пошел навстречу к ней.
— Возвращайся наверх!
— Почему? Потому что я женщина?
— Нет! Потому что я так сказал!
Люсиль не смогла удержаться от смеха.
— Это дело касается и меня, — сказала Конни, спускаясь по лестнице.
— О, черт! — простонал Харольд.
— Что ты задумала, Конни? — спросила Люсиль. — Возвращайся наверх!
— Теперь ты понимаешь, как это чувствуется? — спросил Харольд у своей жены.
— Что будем делать с бандой Грина? — поинтересовалась его супруга.
— Я сам разберусь, — ответил старик. — Вам не о чем тревожиться.
Конни вошла на кухню и, порывшись на полках, достала большой нож. Она старательно пригибалась, стараясь, чтобы ее силуэт не был виден в окнах.
— Что это на тебя нашло? — спросил ее Харольд. — Ты вспомнила ту женщину Боббит с ее ножом мясника? [6]
Он покачал головой и крикнул:
— Фред, давай закончим этот цирк.
— Переговоры с бандитами не приводят ни к чему хорошему, — прошептала Люсиль.
— Я как раз и собирался предложить тебе мирный финал, — ответил Фред.
6
Лорена Боббит в приступе ревности отрезала пенис своего супруга. Известный в Америке случай.
Судя по звуку его голоса, он поднимался по ступеням на веранду.
— Харольд, — окликнул он, — подойди к окну.
Старик со стоном вновь поднялся на ноги.
— Пожалуйста, Харольд, — прошептала Люсиль, протягивая к нему руку.
— Ладно.
— Давай поговорим о нашем деле, — сказал Грин.
Он стоял на веранде перед самым окном. При желании Харольд мог бы выстрелить в него. Взглянув на тело Джима Уилсона, лежавшее в кузове грузовика, старик почувствовал огромное желание нажать на курок. Но Фред пришел к нему без оружия. И он действительно выглядел обеспокоенным.
— Харольд, я прошу прощения. Мне жаль, что нам приходится тревожить вас с Люсиль.
— Хотелось бы верить твоим словам.
— А ты мог бы мне поверить?
— Да.
— Тогда учти, я не хочу кровопролития.
— Ты говоришь об убийстве живых людей? Я правильно тебя понял?
— Да.
— Но ты хочешь, чтобы я отдал тебе семью Уилсонов? Женщину и детей?
— Пойми, старина, они не люди. Понятие «убийство» к ним не подходит. Мы просто уберем их из нашего общества.
— А разве это не убийство?
— Нет! Считай это починкой мира.
— Починкой мира?
— Мы хотим вернуть ситуацию в нормальное русло.
— И как ситуация станет нормальной? Разве она улучшится, если вы пристрелите еще трех человек? Неужели мир изменился после убийства Джима? Почему, по твоей прихоти, Конни и ее дети должны умереть второй раз? Тебе не хватило первого раза?
— О чем ты говоришь? — крикнул Фред. — Мы не имеем отношения к их прошлому убийству!
— А кто имеет отношение?
— Я не знаю! Их прикончил какой-то незнакомец. Какой-то сумасшедший придурок, который проходил через наш город. Им просто не повезло, что они оказались на его пути. Вот и все. Это не мы. Наша команда поддерживает порядок в Аркадии. Мы не убиваем людей!
— Я не утверждаю, что это сделал ты, — ответил Харольд.
— Но Уилсонов убили, — сказал Фред. — И после их смерти наш город никогда уже не был прежним.
После небольшой паузы Грин мрачно добавил:
— Они больше не принадлежат Аркадии. Поэтому мы должны уничтожить эту семью. Вырвать ее с корнем из нашей земли.
Ни Харольд, ни Фред не смотрели на Джима Уилсона. Его труп был слишком явным показателем того, в каком состоянии теперь находилась Аркадия — в каком состоянии пребывали ее жители.
— А помнишь дни нашей молодости? — спросил Харольд. — Помнишь день рождения Джейкоба? Кругом был солнечный свет. Люди болтали друг с другом, улыбались и все такое. В тот вечер Мэри обещала спеть нам пару песен.
Он вздохнул.
— Но потом все стало по-другому. И мы сами виноваты в переменах.
— Вот об этом я и говорю, — согласился Фред. — Раньше все плохое происходило в других городах: ограбления, изнасилования, убийства людей и преждевременные смерти. В Аркадии такого никогда не случалось.