Вернувшийся
Шрифт:
— Владимир Александрович, я тут недавно понял, что мало что знаю об этом мире. В смысле, о магической его части. Не подскажете, где можно восполнить мои пробелы в знаниях?
— Хм… Пока ты не в каком-то клане, пусть даже малом, или каком объединении — нигде в открытом доступе ценную информацию ты не найдёшь. А что конкретно тебя интересует?
— По артефакторике и зельеварению какие-нибудь пособия.
— Хм… Трудный вопрос. Понимаешь, кланы или объединения, как Европейский союз артефакторов, тебе своих секретов не откроют. Это их хлеб, сыр и вино, зачем им передавать знания чужаку? Но, если очень хочешь и у тебя есть деньги, то на аукционе через неделю будет кое что полезное для тебя, какой-то старый учебник, откопанный у
— Правда? Отлично! Обязательно куплю! А откуда вы знаете? Я пробовал у госпожи Ваарес выяснить про интересующие лоты, но она ответила, что это тайна.
— Ха-ха, вот будешь иметь связи как у меня — тогда сможешь и такое узнавать. Кстати, а как тебе сама Ваарес?
— Роскошная дама! В такую сложно не влюбиться!
— Хе-хе-хе, ты смотри, она не особо моложе меня, а мне уже за двести. Да и подкатить к ней чревато, если не понравился ей — пиши пропало. У неё же любые защитные и атакующие артефакты под рукой, положение обязывает. Я сильнее её, но доведись нам столкнуться в битве — я бы поставил на неё.
— Да уж, облом. — мы опять стояли и смотрели на город минут пять.
— Ладно, Вася, пора мне к моим девочкам. А ты давай1, постарайся сделать Оксанку счастливой! Понял?
— Конечно, Владимир Александрович, конечно! Через дверь выйдете?
— Да я уж сам, своим ходом. — он отступил на шаг, сосредоточился на секунду — и пространство вокруг содрогнулось, обняло вдруг фигуру мужчины, а потом разгладилось — и он исчез. Хренасе, он и так может!
Зашел в дом, разделся и стал готовить ужин. В ухо мне зудел Потап, рассказывая, как он смело защищал мой дом от этого вторженца, мощными усилиями загнал его на балкон и так там и оставил, за что ему, смелому домовику, полагается хотя бы ужин! Я согласился приготовить ужин на двоих, но сам думал о том, что же теперь делать? Может, сбежать? А что? Мне ж в Китай надо! Я хотел после первого семестра, взяв академку, но можно и сейчас. Раз — и всё! Поди ищи меня среди полутора миллиардов китайцев. Вот мой приятель Пашка, когда после школы обрюхатил Маринку, уехал в Тайланд, «на заработки», так до сих пор и не вернулся. Только через восемь лет потом маме позвонил, мол, с ним всё в порядке, и всё. Я тоже так могу! Истинно мужской поступок!
Да ладно, это я уже фигню порю. Придётся всё же поговорить с Оксаной по душам. И уж там как получится…
Получилось так себе. На следующий день после занятий я отвёл её в местное кафе и объяснил ей свой взгляд на произошедшее. Оксана мужественно держалась, мне показалось — даже поняла меня, но потом лицо её как-то переменилось, и глаза явно решили разразиться слезами. Поднялась, пытаясь уйти, но я просто схватил её и обнял, не давая уйти. Она подёргалась, пытаясь освободиться, потом просто дала волю чувствам и разрыдалась. Плакала долго, с чувством, всю футболку мне промочила. Но потом зашмыгала носом, стала успокаиваться и уходила уже вполне себе нормально. Только нос и глаза красные. Фуууууух! Надеюсь, сегодня вечером её отец меня на балконе не придушит.
Через неделю я пошел на аукцион. На центральном входе в ресторан стояла та же девушка, что встречала меня у заднего входа, только в окружении уже четырёх охранников. Я показал карточку, меня впустили внутрь, где другая девушка выдала мне мой номер — триста десятый, белый прямоугольничек с чёрными цифрами на ручке. Типа, хочешь какой-то лот — подними табличку и выкрикни свою ставку, тебе её зачтут.
Зал самого ресторана превратили в амфитеатр. Сцена с одной стороны, кресла покупателей с другой стороны, поднимающиеся снизу вверх воронкой. Наверху были ещё отдельные ложи для VIP-персон, типа балкончиков с затемнёнными стёклами. Интересно, как оттуда ставки будут делать?
Тристадесятое место оказалось справа в самом углу, наверху. Ну да, не в вип-ложах же мне место выделят. Я уселся на своё место, крутя головой туда-сюда. Всё таки тут должны были собраться «сливки» местного общества,
— Здравствуйте, уважаемые гости аукционного дома «Михаил Грубин и братья». Рады приветствовать вас сегодня у нас в гостях! Надеюсь, вы найдёте у нас интересные и полезные для вас вещи, предоставленные нашими поставщиками. Аукцион начинается! — на сцене появилась госпожа Ваарес, толкнула приветственную речь и махнула рукой, после чего удалилась. Из-за края сцены вышел высокий тощий старик во фраке и три девушки лет так двадцати на вид, несущие первый лот — странные зелёные сапоги.
Большинство лотов меня не интересовало. Какие-то магические артефакты, которые недавно сделали или где-то откопали, активируемые магией. Я их всё равно не активирую. Заготовки для создания всё тех же артефактов. Я сканировал их чувством духа, пытаясь понять, насколько они совпадают с теми, что я видел на Чан Далу, но совпадений и не было. Зато посмотрел на нездешнее золото — на сцену с помпой вынесли кусочек размером с фалангу большого пальца, в коробке из бронестекла. С виду обычное золото, но чувством духа прощупывалась внутренняя глубина, которая, видимо, при обработке и создавала эффект свёрнутого пространства. Забавная штука. Ушла, кстати, почти за полтора миллиарда рублей! Вот эта фиговинка с ноготок!
Сразу после кусочка Нездешнего золота почему-то выставили мои кольца, мелкие, по пять кубометров. Я с замиранием сердца смотрел за торгами, так и подмывало сделать пару ставок, задирая цену, но я сдержался. А то это было бы читерством каким-то. Кольца в любом случае ушли хорошо — три кольца в общей сложности продались за три миллиарда двести миллионов рублей! Я сидел и тихо радовался таким ценам.
Дальше снова пошли артефакты разные, ингредиенты и прочее. Тут уже включился и я — скупал все яды, которые только выставляли на продажи. Почему-то их никто покупать особо не хотел, мне это было только на руку. К концу аукциона у меня скопилось купленных ядов литров на пятьсот объёмом, правда, отдадут мне его только после аукциона. Вторым, что я скупал, была трава в любых её проявлениях, которая фонила Ци. Впрочем, «в любых» — это слишком сильно сказано. Многое непонятное, типа корней Ледяного дерева или ягод Нус-нус, которое фонило Ци, я скупить не мог — за них цена поднималась до таких высот, что мои пять миллиардов кредита выглядели просто смехотворными. Даже интересно было, что с этими вещами потом делать будут.
— Лот номер сто семнадцать! — тощий старикан на сцене громко прокричал, а одна из девушек уже спешила из-за кулис, неся в руках какую-то книгу в толстом металлическом переплёте. — Справочник артефактов погибшего двести лет назад клана Барсуков! Считался утерянным, но маги-искатели нашли этот редкий экземпляр. Стартовая цена — пятьсот миллионов, минимальный шаг — пятьдесят миллионов.
О, это, видимо, то самое полезное для меня нечто, о котором говорил оксанин отец. Чёрт, эту штуку упустить я не в праве!
— Пятьсот пятьдесят! — я поднял табличку.
— Шестьсот! — тут же кто-то перебил мою ставку.
— Семьсот!
— Семьсот пятьдесят! — внезапно в борьбу включился отец блондинчика. А ему это зачем? Решил артефактные автомобили делать, типа тех, на которых сейчас Оксану катают?
Я решил не торговаться. Подожду, пока дойдут до самой высокой ставки, а потом её перебью. Если смогу. Опасения мои были не напрасны — торги очень быстро дошли до двух миллиардов рублей и только после этого стали замедляться. Наконец, прозвучала цена в два миллиарда сто пятьдесят миллионов.