Вернувшийся
Шрифт:
— Он уходит… — негромко сказал Марк во внезапно наступившей тишине.
Габриэль протянул мальчику руку.
— Марк… Сделай это… В последний раз.
— Но у меня никогда не… не получалось со взрослыми, — мальчик побледнел еще больше, хотя, казалось, это было уже невозможно.
— Ты справишься, — сказал Габриэль. — Я в этом уверен. Я не буду противиться.
У Стефании задрожали губы.
— Габриэль… Господи, только не это… Я не могу потерять еще и тебя…
Марун тихо улыбнулся.
— Не «еще и меня», а только меня. Зато Джереми будет жить — понимаешь, Стефи? И вы с ним будете счастливы. А я… меня уже давно нет. Я умер еще там, в тюрьме. Так что это будет правильно.
Он перевел взгляд на Константина.
— Вы — благородный человек. Исполните последнюю волю умирающего?
Брат-меченосец кивнул.
— Я догадываюсь, о чем вы попросите… Можете быть уверены, если Марк этого захочет — он улетит с вашими людьми.
— Спасибо. Что ж, тогда все… — Габриэль посмотрел на Марка. — Начнем?
Тот положил ладонь на запястье Маруна. Шмыгнул носом и закрыл глаза, собрав мелкими морщинками чистую кожу высокого лба.
По руке Габриэля начало медленно распространяться покалывание — словно тысячи мельчайших ледяных иголочек вонзались в кожу, проникая все дальше, все глубже, все быстрее… Против ожидания, это было даже приятно…
Марун закрыл глаза, опершись спиной на стену. Если ты уверен, что ценой своей жизни спасаешь хорошего человека — нельзя не признать, это не самая худшая смерть…
Это была его последняя мысль. В следующее мгновение в голове вспыхнул яркий золотой свет, в котором начало растворяться то, что было Габриэлем Маруном — растворяться навсегда, без остатка…
Марк выпустил запястье Габриэля и тело медленно сползло на пол.
— Все, — прошептал мальчик.
Оставив далеко позади и внизу колоссальный цилиндр Свободного Порта Орн’Гаах, яхта «Озирис» поднималась над плоскостью эклиптики, готовясь к переходу. Рядом со станцией висел корабль Церкви — Константин, вернувшийся на борт «Джафкиила», держал под контролем окружающее пространство, давая яхте возможность беспрепятственно покинуть систему.
Тихо шептались системы, гудели вентиляторы, но Стефания, замершая в пилотском кресле, из всех шумов отмечала только успокоительное попискивание медицинского датчика корабельного лазарета, информация от которого поступала на один из вспомогательных мониторов.
«Камера 1. Состояние тяжелое, стабильное. Активирован режим интенсивной поддержки жизнедеятельности». Это Джереми. Он сейчас весь опутан трубками, шлангами и кабелями системы поддержания жизни — автоматика помогает регенерировать ткани, поддерживает сердце и дыхание, отслеживает мозговую активность… Но главное — он жив. А со всем остальным медкомплекс корабля справится.
«Камера 2. Состояние удовлетворительное, стабильное. Режим профилактической поддержки». Это Марк. По результатам первичного диагностирования автоматика рекомендовала погрузить мальчика в сон минимум на 12–14 часов. В течение этого времени автоматы заживят ранки и ссадины, поддержат организм витаминами и глюкозой, проведут очистку крови. Проснется Марк жутко голодный — так всегда бывает после профилактики, которая мобилизует резервы организма. Надо будет накормить его повкуснее, — напомнила себе Стефания.
«Камера 3. Режим криосохранения». А это… это Габриэль. Вернее, его тело.
Стефания судорожно вздохнула и чуть запрокинула голову, чтобы не дать слезам вновь пролиться.
Габриэль… Человек, который когда-то давно помог ей в буквальном смысле выбраться из грязи, с самых низов городского дна, помог ей стать той, кем она является сейчас. Человек, которому она была обязана всем.
А теперь она везет его тело на родину.
Компьютер пискнул, сообщив о том, что закончил расчет курса.
Набирая скорость, яхта устремилась к точке входа в гиперпространство — и через несколько секунд «Озирис» ушел на скачок, направляясь к далекому Кастору.
Промокнув глаза — все же сдержать слезы не удалось — Стефания поднялась из кресла и стянула с головы гарнитуру комплекса управления. Она шла в медицинский отсек.
Сейчас ей больше всего хотелось только одного — быть как можно ближе к своему будущему мужу и их будущему сыну.
А еще — к человеку, который отдал жизнь ради того, чтобы она была счастлива…
Человеку, о котором она будет помнить вечно.