Верный меч
Шрифт:
— Откуда ты?
— Из Динана, — ответил я.
Я оглянулся на остальных мужчин. У всех на боку висели ножны, большинство было одето в кожаные куртки, хотя у некоторых были кольчуги, как у господина. Все они были разного роста: одни короткие и приземистые, стоявшие со сложенными на груди руками; другие тощие и длинноногие, с пронзительными взглядами, которых я старался избегать.
— Есть у тебя семья, отец или мать?
Я повернулся к нему лицом, качая головой. Моя мать умерла при родах моей младшей сестры. Немного позже мой отец последовал за ней, подравшись с другими мужчинами. Наследовать было почти что нечего: остался ветхий домишко и полоска земли за пределами Динана. После смерти отца меня забрал к себе дядя, его старший брат. Но ему надо было кормить собственных сыновей, так что я был всего лишь лишним ртом. И, так как он не мог оставить меня, я был отправлен в монастырь, где и жил до прошлой недели.
Лорд приподнял густую бровь, но дальше спрашивать не стал, только посмотрел без всякого выражения.
— Ты хорошо сражался, — сказал он, махнув рукой в сторону парня с разбитым носом. — Я тренировал Эдо больше года, а ты уложил его двумя ударами.
Я искоса взглянул на Эдо, который стоял согнувшись, щупая нос и тихо ругаясь. Он потер лицо грязным рукавом, размазав по щекам красные усы. На меня он смотреть не желал.
— Сколько тебе лет? — спросил лорд.
— Это мое четырнадцатое лето, — ответил я, пытаясь понять, чем его могла заинтересовать моя семья, мой возраст и моя персона в целом.
— Хватит уже этих вопросов, — сказал один из мужчин. Он был, пожалуй, самым низкорослым из них, что должно было компенсироваться необыкновенно длинным подбородком и выпученными глазами. — Он залез в мою палатку. Он вор и должен быть наказан.
— Ты что-нибудь украл, Танкред? — спросил лорд.
— Я был голоден, — ответил я, опуская голову. — Я искал только еду и что-нибудь выпить. — тогда я вспомнил про монеты и медленно достал их из сумки, держа в открытой ладони. — И это, — добавил я.
Кто-то вздохнул:
— Да, это кража.
— Ах ты, сукин сын, — заявил коротышка. Его лицо пошло красными пятнами. Он схватил меня за запястье и выхватил серебро у меня из руки.
— Терпение, Фолкард, — предупредил его господин.
— Я должен перерезать тебе горло, маленький ублюдок, — пообещал Фолкард. Я дернулся, потому что его свободная рука потянулась к ножнам, второй рукой он продолжал крепко держать меня.
— Никто никому ничего не перережет, — спокойно сказал лорд. — Тем более, этому мальчику.
Фолкард рыкнул на меня, обнажив два ряда пожелтевших и неровных зубов, но отступил на шаг назад.
— Тогда что мы с ним будем делать? — спросил он.
Лорд задумчиво погладил бороду, потом медленно приблизился, его кольчуга позвякивала при каждом шаге.
— Ты никогда раньше не пользовался ножом? — кажется, он был уверен в ответе. — Для борьбы, я имею в виду, не для еды, — добавил он строго, видя, что я уже приоткрыл рот.
— Нет, господин, — сказал я.
Он отстегнул с пояса ножны. Они были длиной с мое предплечье, или чуть больше. Он протянул их мне.
— Возьми это.
Раздался ропот недовольства, может быть, или просто удивления. Я не обратил на него никакого внимания; я держал ножны обеими руками, чувствуя их вес, поворачивая и рассматривая. Они были окованы тонкими медными пластинками, солнце блестело на гранях.
Я вопросительно поднял глаза на господина. Он хочет подарить их мне, или это часть какой-то проверки?
Он кивнул и указал на рукоять. Я обхватил ее пальцами и вытащил нож. Он вышел легко и гладко. Даже для меня, никогда не знавшего оружия, он казался красивым. Лезвие было таким тонким, не толще листа пергамента, а сталь отполирована так ясно, что я видел в ней свое отражение.
— Он твой, Танкред, если ты захочешь присоединиться ко мне, — сказал господин. Он протянул руку. — Меня зовут Роберт де Коммин.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В тот вечер, летом у реки, я впервые услышал это имя. На следующий день, в год одна тысяча пятьдесят седьмой я впервые покинул Бретань. Ибо, как я узнал позже, лорд Роберт недавно принес присягу молодому Гийому, герцогу Нормандии, с которым связал нашу судьбу.
Конечно, я и знать не мог, что десять лет спустя буду служить все тому же господину, и что наш жизненный путь приведет нас в Англию. В то время я мог думать только об одном: мне предложили возможность проститься с прежней жизнью, и я получил шанс создать себя заново. Я почти ничего не знал о тех мужчинах, и чем они занимались, но я видел, что они если не богаты, то, как минимум, живут в достатке. И помимо всего прочего, мне некуда было идти.
Но была еще одна причина: бой с Эдо разбудил во мне нечто неожиданное, новые острые ощущения, природы которых я не понимал, но страстно жаждал. Теперь я наблюдал вокруг себя людей, живущим за счет своего меча, и чем дольше я путешествовал с ними и лордом Робертом, тем больше я стремился стать одним из них. Я был глупым и самонадеянным мальчишкой, никогда до сих пор не видевшим меча, не говоря уже о том, чтобы владеть им, но, как и все молодые люди, я быстро приспосабливался. Видения ратной доблести и военных трофеев постепенно заполняли мою голову, такова была жизнь, о которой я мечтал.
Оперевшись локтем на щит, я вытащил из ножен свой нож, тот самый, который я получил от лорда Роберта много лет назад. Несколько месяцев назад я заказал для него новые ножны, лезвие стало уже, и уже не входило в ножны так легко и мягко, как надо, так часто его точили все эти годы. Тем не менее, он все еще верно служил мне.
С севера пришел мелкий дождик, больше похожий на туман. Эдо рядом со мной заерзал под плащом, бормоча слова, которых я не мог разобрать. На некоторое время после нашей первой встречи мы стали непримиримыми соперниками, и не удивительно, потому что одно дело, быть избитым в драке, а совсем другое, получить в нос от необученного мальца на год младше. Но где-то через месяц он смягчился, и постепенно мы стали верными друганами.
Когда зелень того лета превратилась в золото, мы вернулись в замок нашего лорда Коммин во Фландрии. Там я и встретил Уэйса, который был одним из старших оруженосцев лорда Роберта. Тогда он уже был таким же упертым и неуступчивым, как сейчас, нетерпимым к тем, кого он считал менее способными, чем он сам, да еще и свято уверенным в собственном превосходстве надо мной, потому что был на целый год старше. Сначала он, как и Эдо, относился ко мне с недоверием, но с ростом моей силы и ловкости его уважение ко мне увеличивалось. В конце концов, мы сплотились в тесный междусобойчик, дружно поднимая мечи в защиту любого из нас, нашей жизни и чести. Наши дни проходили в обучении верховой езде и занятиях с мечом и копьем. Мы были в обучении у рыцарей, и не было в мире ничего, что могло бы устрашить нас.