«Верный Вам Рамзай». Книга 1. Рихард Зорге и советская военная разведка в Японии 1933-1938 годы
Шрифт:
«Сам резидент, т. Русев – старый болгарский коммунист, рекомендованный нам Центральным комитетом болгарской коммунистической партии. В разведке он работает с 1921 года, многократно проверен на подпольной работе и никаких сомнений не вызывает», – писал о своём резиденте руководитель военной разведки. Следует добавить, Русев занимал в Праге должность вице-консула. Осведомлённость столь широкого круга людей о передаче члена партии военной разведке свидетельствует о грубом нарушении требований конспирации.
«До сих пор мне неизвестны постановления, воспрещающие использовать членов компартий других государств для разведки, – доносил Берзин Ворошилову. –
Причины пражского провала были рассмотрены специальной комиссией, на основании выводов которой 8 декабря 1926 г. было принято Постановление ЦК ВКП(б), которое обязывало руководство Разведупра принять ряд мер, изолирующих работу военной разведки от партийных аппаратов и организаций. Разведка не должна была использовать членов коммунистических партий, однако допускалось «исключение с разрешения ЦК соответствующей партии, причем товарищ, передаваемый для работы, должен формально выйти из партии и порвать всякие партийные связи». При вербовке новых агентов требовалось «всестороннее обследование, которое должно, в первую очередь, выяснить отношение данного агента к партийным организациям и должно, таким образом, исключить всякую возможность провокации и неожиданного соприкосновения с партийным аппаратом». В случаях «пользования достижениями и материалами партийной разведки там, где таковая существует, связь и передача должна происходить через специальное лицо, уполномоченное на это соответствующим органом партии».
8 января 1927 г. всем резидентурам был разослан циркуляр, в котором сообщалось о принятом решении. В случае обнаружения сотрудничества агента с партией и военной разведкой предлагалось согласовать с партийными органами вопрос «об изоляции» такого агента от партии. «Новые связи», предлагаемые партийными органами, должны были «тщательно проверяться и лишь после этого использоваться для доставки материалов». Новых сотрудников, полученных по партийной линии, следовало инструктировать «в смысле недопущения личного общения с партийной средой, личных знакомств и связей с лицами партийного аппарата».
Изоляция зарубежных органов советской военной разведки от связей с компартиями не избавляла их от обвинений в шпионаже (когда это было выгодно правящим кругам). Кроме того, партии некоторых стран не были организационно оформлены, и порой трудно было определить партийность того или иного кандидата на вербовку, тем более что некоторые, подчеркивая идейную близость с представителями советской страны, выдавали себя за членов компартий, таковыми не являясь.
Эти факторы, а также сделанная в постановлении оговорка сохраняли за разведкой возможность привлечения зарубежных коммунистов к сотрудничеству, правда, не в прежних масштабах.
Ещё до прорыва дипломатической изоляции СССР военная разведка получила возможность направлять своих сотрудников за рубеж в учреждения «Красного креста», «Центросоюза», «Совфрахта», Российского телеграфного агентства (РОСТА) и других организаций. Однако использование подобных прикрытий носило эпизодический характер. В 1921 г. Центр направил первых резидентов в качестве сотрудников советских учреждений в Финляндию, Латвию, Литву и Эстонию, в 1924 г. Советский Союз был де-юре признан одной из ведущих европейских держав – Францией, в том же году были установлены дипломатические отношения с Китаем, начались переговоры о нормализации советско-японских отношений.
Разведка велась и с позиций аппаратов военных представителей (атташе). Первые военные атташе были назначены в 1920 г. в Литву, Латвию, Персию. В период 1921–1922 гг. аппараты военных атташе были образованы в Финляндии, Турции, Китае и Польше. Аппараты военного (военно-морского) атташе были учреждены к концу 1926 г. в 12 странах: Финляндии, Швеции, Прибалтике (один аппарат на Латвию, Литву и Эстонию), Польше, Германии, Италии, Англии, Турции, Иране, Афганистане, Китае и Японии (в 1925 г.).
Начальник Разведупра Я.К. Берзин докладывал Ворошилову: «До 1927 года наши заграничные резидентуры за небольшим исключением в качестве прикрытия использовали официальные представительства нашего Союза за границей; так, например, в полпредстве или торгпредстве под видом сотрудника находился руководитель нашей агентуры в данной стране, его помощники, фотолаборатория и т. д., в полпредстве часто принимались агенты, получались от них сообщения и документы, выплачивались деньги и т. п. В первые годы нашей работы, примерно до 1923 года, работа шла более или менее гладко, ибо тогда, во-первых, полиция западноевропейских стран не была объединена для борьбы с большевизмом и пропагандой, во-вторых, полиция ещё не изучила наших методов работы, и слежка за представительствами носила обычный характер.
Но начиная с 1923 года работа агентуры из полпредства (торгпредства) становится всё труднее. Эти обстоятельства побудили нас ещё в 1923 году искать пути к удалению резидентур из официальных представительств нашего Союза».
Число разведчиков в советских загранучреждениях быстро росло, а их стремление как можно быстрее решить стоявшие перед ними задачи приводило к включению в агентурную сеть непроверенных людей.
Срывы в агентурной работе, осуществляемой с позиций официальных прикрытий, компрометировали советские официальные представительства. В 1924/1925 г. было арестовано 33 агента, в 1925/1926 г. – 19, в 1926/1927 г. – 27 (в рассматриваемый период отчётный (операционный) год не совпадал с календарным: начинался он с 1 октября текущего года и заканчивался 30 сентября следующего года).
Советские диппредставительства обвинялись в диверсионно-разведывательной деятельности и подрывной пропаганде. В условиях напряжённой борьбы Советского Союза за ликвидацию экономической и политической блокады неудачи в разведдеятельности под официальным прикрытием были особенно опасны, так как подрывали престиж советского государства.
Руководство Разведупра понимало опасность усиливающегося «крена» в сторону ведения разведки с «легальных» позиций. Однако, учитывая огромные трудности в создании нелегальных резидентур и организации оперативной и бесперебойной связи с ними, отойти от этой практики не решалось.