Верный

Моя жена умерла полгода назад, подарив мне 9 лет счастливой жизни. Ее болезнь не дала нам возможности родить детей и отобрала то короткое счастье, которое у нас было. Друзей у меня немного, родственников тоже почти нет. Пустоту в душе я заполняю работой. Благо, что она

Многие не любят кладбищ: на кого-то они наводят хандру, а на кого-то страх. А мне нравится бывать здесь. Могилка супруги находится в отдалении от дороги, но не далеко. Я часто сижу здесь, разговариваю с ней. Иногда мне кажется, что она меня слышит и понимает. Здесь мне легче. Говорят, что это изводит меня. Не знаю… Я не бываю там каждую неделю, но я жду выходного, чтобы вновь навестить ее.

Однажды теплым сентябрьским воскресеньем я привычно отправился на кладбище. Рядом с могилой супруги я увидел свежее захоронение. На песчаном холмике стоял деревянный крест с табличкой и фотографией дедушки. К ограде привалились пестрые венки цветов. Я сел на скамейку и посмотрел на фото супруги. Вдруг позади я услышал шелест бумажных цветов на венке и шевеление. Я вздрогнул и оглянулся. Из-под венков вылез кот. Обычный полосатый кот, вполне справный. Он подошел ко мне, потерся о ногу. Я погладил его по спине, кот прогнулся за моей рукой, отвечая на ласку.

– Привет, – сказал я. – Ты кто? Что тут делаешь?

Я удивился такой встрече. Кот вел себя спокойно, посидел рядом, заглянул в мой пакет. Ничего не обнаружив, вернулся к своим венкам и свернулся калачиком на пригретом солнышком холмике.

Я смотрел на кота и думал, как он здесь оказался. Картину можно было назвать мистической. Я не суеверный и скептический человек, но, глядя, как зверек спит на могильном холме, меня посетила мысль о переселении душ. Потом я решил, что кот, скорее всего, живет в сторожке на кладбище. Вход недалеко. А сейчас он просто гуляет, охотится и радуется последним теплым лучам.

Я снова вернулся к своим мыслям, но взгляд мой неизменно возвращался на кота. Тот не собирался никуда уходить. Я поднялся со скамьи, коснулся фото жены и сказал коту: «Пока!» Тот приоткрыл глаза и снова закрыл их. Я направился к выходу.

Прошли недели две. Я забыл об этой встрече до того момента, как снова собрался навестить супругу. Подойдя к могиле, я с удивлением увидел за соседней оградой того же кота. Он спокойно умывался, доедая что-то с газетки. Впервые за эти полгода удивление доминировало во мне над остальными эмоциями. Впервые я не ринулся к памятнику, а заговорил с еще одной живой душой на погосте, кроме меня.

– Привет, кот! Ты живешь здесь? – спросил я, оглядываясь вокруг. Кто-то принес ему еду. Он что, живет прям здесь? На этой могиле? Я задавал вопросы сам себе и коту, но не получал ответа. Кот подошел ко мне, как к старому знакомому, и обвил мою ногу хвостом. Я попытался взять его на руки, но тот выскользнул полосатой лентой и вернулся к венкам. Я заметил, что он похудел, а шкурка потеряла прежний лоск. Но бездомным пока не выглядел.

– Это твой хозяин? – догадался я. – Он умер, а тебя выгнали? Тебе больше негде жить?

Я строил догадки, но ни одну из них кот не мог подтвердить или опровергнуть. Он, щурясь, подошел ко мне, снова потерся о ноги.

– Пойдешь жить ко мне? Я один живу, я тебя не выгоню, – предложил я. Но кот снова отвернулся и спрятался в венках.

Конец ознакомительного фрагмента.