Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник)
Шрифт:
Подсказал Аресий-лавочник, парень жуликоватый:
– Возьми у греков, что на окраине живут. Они иногда тайными делами занимаются. Ну, сам понимаешь – везут товар на лошадях в обход мытарей, налоги не платят. Они за деньги пару лошадей уступят тебе на день-два.
– Так ведь я не знаю там никого. Не думаю, что они пойдут навстречу незнакомому человеку.
– Ха! Да ты наивен, декарх, как юная девочка. Кто же в Гурзуфе тебя в лицо не знает? Иди смело! Если что – сошлёшься на меня. Погоди-ка! Ты что, Алексей, снова в набег на скифов собрался?
– Намереваюсь.
– Тогда,
– Я помню, Аресий!
Оба расстались, довольные друг другом, и Алексей сразу отправился к грекам.
На окраине, на правой улочке, жили одни греки.
Алексей спросил у прохожего, где найти старшего.
– Вон дом Микидиса, – махнул прохожий рукой.
Грек встретил неожиданного гостя доброжелательно. Усадил за стол, налил кубок вина, женщины сразу поставили вазу с фруктами. Несколько раз Алексей пытался заговорить о деле, но хозяин не позволял ему это сделать.
– Ты о здоровье расскажи, о семье.
– Не болею, чего и тебе желаю. А семьи нет, не женат.
– Вот! Молодой, начальник уже – и не женат. А хочешь – мы тебе жену найдём?
– Ты мне лучше двух лошадей найди.
– Э! Это мелочь! Когда лошади нужны?
– Завтра, на один день. Деньги сразу отдам.
– Зачем говоришь о деньгах? Я тебе так дам.
Но Алексей твёрдо знал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Ну да! А потом чем расплачиваться?
– А, мелочь! Твои гоплиты будут иногда закрывать глаза на моих людей. Знаешь, такой маленький караван с товаром! Если платить все налоги, совсем бедным буду. А у меня семья большая, двенадцать человек – что твоя декархия, – Микидис хихикнул.
Алексей поднялся и начал прощаться.
Он шёл назад и размышлял. Выходит, люди одинаковы во все века. Так же уходят от налогов, так же занимаются тайными делишками. А впрочем, деятельность грека Алексея не касалась, он солдат, а не полицейский. Его дело – оборона селения, а о Микидисе пусть голова у других болит.
Утром молодой грек привёл двух осёдланных коней. Одного запрягли в колесницу, где была привязана бочка с нефтью. Верхом на коня сел Актит. На другую лошадь легко взлетел сухопарый и жилистый Барт.
Уже перед их отъездом Алексей решил сам посмотреть, как всё пройдёт, и уселся на бочку. Актит лишь головой покачал, но перечить не стал.
Менее чем за час они добрались до места.
Оставив лошадей в неглубоком овраге, все трое подобрались к кустам. За ними простиралась степь. Впереди, километрах в пяти возвышался небольшой холм.
Алексей послюнявил палец и поднял его, пытаясь определить, откуда дует ветер.
Актит удивился:
– Ты язычник, Алексей?
– Почему ты так решил?
– Палец.
– Нет, я определяю, откуда ветер дует. У меня на родине так делали.
– И что сказал тебе палец?
– Что ветер справа. Потому скачем до холма, разворачиваемся, выбиваем пробку, и ты, Актит, возвращаешься сюда. А ты, Барт, немного выждешь, подожжёшь конец верёвки и поскачешь по нашему следу. Смотри, ты обязательно должен поджечь разлитое масло!
– Слушаюсь, декарх!
– Готовы?
– Да! – Дружно гаркнули гоплиты.
– Тише вы!
Лошади степняков паслись в отдалении слева. Но Алексей был уверен, что при лошадях будет пастух. Увидев посторонних, он поскачет к своим, поднимет тревогу. Пока скифы – или какое там ещё племя – соберутся, пока доберутся до своих лошадей, пройдёт время, и Алексей рассчитывал, что не меньше четверти часа в худшем случае. В лучшем же – когда они, сотворив поджог, уже вернутся в Гурзуф.
Передохнувшие кони рванули резво. Колесница подскакивала на кочках, и Алексею стоило немалого труда удержаться на бочке.
Вот и холм. Актит описал полукруг и остановился. Алексей выбил пробку из бочки, и на траву потекла чёрная маслянистая жидкость.
– Трогай.
Алексей вскочил на бочку, спиной по ходу движения, и колесница тронулась. За ней на земле оставался чёрный след, пахнувший нефтью.
Когда колесница преодолела уже метров двести, по её следам поскакал Барт. К его седлу была привязана длинная верёвка. Конец её тащился по земле и горел. Пламя было неярким и на солнце едва заметным, но чёрная нефтяная дорожка вспыхнула. Сразу появился чёрный дым.
Однако в одном Алексей просчитался – огонь побежал по нефтяному следу быстро. Вот он догнал лошадь Барта, и тот был вынужден съехать в сторону, чтобы не опалить шкуру лошади.
Алексей забеспокоился. Стоило огню подобраться к бочке, как она воспламенилась бы, и они сгорели бы живьём. Он закричал Актиту:
– Гони!
Гоплит обернулся, увидел, что огонь их догоняет, и хлестнул лошадь. Теперь они двигались с одинаковой скоростью – лошадь и огонь. Пригнувшись к гриве коня и поминутно оглядываясь, Актит лихорадочно соображал, что случится раньше – кончится нефть в бочке или огонь всё-таки их догонит? Ведь уже и кусты недалеко. А там и тропинка кривая, да с камнями, быстро не погонишь.
Тем временем нефть перестала течь из бочки, тянулся лишь тонкий ручеёк. Потом и вовсе закапало.
– Тормози!
Алексей спрыгнул с бочки.
– Руби постромки!
Двумя взмахами меча Актит перерезал дублёную кожу постромков.
Алексей побежал вперёд, Актит и Барт скакали за ним на лошадях. У кустов Алексей остановился и обернулся назад.
Нефть горела, горела трава, ветер нёс пламя и дым в сторону пасущихся лошадей. Дело сделано! Вот только опять неувязка. У обоих гоплитов лошади, а Алексею предстоит возвращаться пешком. Только, слава богу, без щита.
– Садись на лошадь! – наклонившись, предложил ему Актит.
– Лошадь не выдержит двоих!
– Тогда держись за седло и беги рядом.
Местность шла под уклон – едва заметный, но не в гору, и это уже было хорошо.
Правой рукой Алексей держался за заднюю луку седла и бежал. Его занимала только одна мысль – как бы лошадь копытом не наступила ему на ногу.
Два раза они останавливались для отдыха и, как только у Алексея восстанавливалось дыхание, двигались дальше.
Вот и стройка на горе, караульные гоплиты. Внизу Гурзуф.