Вероятность - ноль. Не его случай
Шрифт:
В кабинете задрожали окна. Магия стремилась поддержать своих носителей.
– Так, мне это надоело! – Когда рядом с парнем разбилась свалившаяся со шкафа ваза, он, приложив неимоверные усилия, всё же отлепился от стены. – Советую прикрыть уши и выставить какой-нибудь щит. Это будет громко и возможно даже больно.
Вокруг молодого Певерелла начала концентрироваться магия. Где-то на задворках сознания Гарри понимал, что своими действиями лично подписывает себе, если не приговор, то больничный точно.
Он сделал плавный шаг вперёд, и...
Невообразимый по громкости звериный рык разнесся по кабинету, отразился от
– Может уже хватит? – Тихим и опасным голосом осведомился молодой мужчина.
Сейчас перед Основателями стоял отнюдь не тот человек, которого они впервые увидели несколько часов назад.
В угольной черноте волос засверкали редкие пряди седины, ранее скрытые чарами, глаза будто заледенели, и на мужчин сквозь них смотрел кто-то намного опаснее, чем виденный ими ранее парень. Это был Лорд. Лорд Певерелл. В крайней степени бешенства.
Однажды, много лет назад, в самом начале строительства этой школы им довелось увидеть Игнотуса в ярости. Гнев его тогда, был направлен не на них, а на того, кого они не знали. Кто это был, ровно и то, что он совершил, они не знали, но с тех пор зареклись злить некроманта.
И вот сейчас они его разозлили, но отнюдь не того, кого опасались.
Конечно, теперь их таким не напугаешь, но силу они почувствовали очень хорошо.
– Мне, за мою “весёлую и увлекательную” жизнь, пусть пока и не очень длинную, хватило одного свихнувшегося идиота из Рода Слизерин! – Он сверкнул глазами в сторону Слизерина. – И мне бы очень не хотелось, вновь сражаться на Магической дуэли на смерть с таким идиотом.
– Свихнувшимся идиотом? – Салазар не терпел оскорблений, особенно от зарвавшихся мальчишек.
Для мага возраст не существенен, по крайней мере, первые столетия два, а для сильных магов и все три. Живут они очень долго по сравнению с маглами. И сейчас, стоящий перед ним тридцатилетний маг, для его годов кажется ни кем иным как мальчишкой.
– Ну, а как ещё назвать сволочь, что вырезала треть Родов Магической Англии всего за полвека, а ещё треть поставила на грань исчезновения? Или которая наклепала крестражей, как гвоздей для бутафорского ёжика? О, не спорю, ему в этом другая гнида помогала, но только вот он его только подталкивал, в то время как твой наследничек детей убивал. – Поттер с какой-то садистской ухмылкой взглянул на побледневшего Слизерина. – Или ты думаешь, что Виру с твоего Рода, я за красивые глаза получил? – Он насмешливо поднял бровь. – Кссстати, будь другом, ссзапри сссвою сссверушку в подссемельях. Я не ссобираюсссь упокаивать этот чешуйчатый чемодан ссс клыками вторично, есссли он вдруг ссснова начнёт нападать на детей! – Добавил он на палсертанге.
Слизерин тяжело опёрся на стоящий рядом стол, к таким откровениям он был не готов.
– А вам не стоит ухмыляться Лорд Гриффиндор, – Поттер посмотрел на Годрика. – Ваш потомок хоть и не отличился в геноциде населения, но помнится мне, именно он громил зал Совета Лордов, когда его одна юная леди послала далеко и надолго с его предложением помолвки? Что в принципе не удивительно, столь разгульный образ жизни даже суккубы не вели! И ведь он даже не скрывался!
В принципе, это было правдой. Историю эту Поттеру поведал
Это, конечно, не очень удивительно. Гарри тоже в какой-то степени таковым являлся, только если он был потомком по женской линии, и то там была какая-то пятиюродная кузина, то Драко оказался прямым Наследником по мужской линии. И теперь гоблины периодически доставали бедного Хорька на предмет отсутствия наследника.
Драко даже уговаривал Поттера принять за него титул. Дожили! К счастью для Поттера, которого и собственные титулы, точнее их количество, напрягают, был слишком дальней роднёй, примерно такой же, как и любой другой волшебник мог считаться потомком Мерлина. Капля есть, но толку-то? Это только у Певереллов, и пол капли считается.
Для Гарри же и его два титула, которые он вполне мог потянуть, были в тягость по двум причинам – он имел звания Мастера и Магистра, что накладывало свои отпечатки и дополнительную ответственность, накладывая пусть и номинальные, но рамки, которых Поттер ни в каком виде не терпел. И второе, но не менее значимое.
Каждый Род требовал Наследников, и чем старше становился Гарольд, тем сильнее довлела на него Магия Рода.
– Ну, что успокоились? – Певерелл начал сворачивать свою магию, уже практически физически чувствуя подступающий откат. – Готовы разбираться с временным разрывом? Или мне ещё какую-нибудь шокирующую информацию про ваши Рода рассказать? Вы не стесняйтесь, я много чего знаю. Так много, что вам сдохнуть захочется! – Презрительно кинул он. – Мерлин, и это маги, которых нам в детстве в пример ставили? Я разочарован! Я многого ожидал, но такого? Увольте! Я полагал, что угроза прорыва Грани Миров, чем собственно и опасны неконтролируемые прорывы времени, позволит вам действовать, если не дружно, то хотя бы сообща. А не оттачивать друг на друге словесный яд! Позор господа! Прям детский сад, трусы на лямках...
Неожиданно замок тряхнуло, в кабинет влетел серебристый Патронус-Голубь, и проговорил голосом Хельги.
– В Большом Зале обнаружено чудовище, похоже, оно выскочило из временного завихрения, и сразу спряталось. Срочно спускайтесь, мы одни не справимся!
Маги, не сговариваясь, вылетели из кабинета.
Поттер тяжело съехал по стене, этот бой его доконал.
Посреди зала, на разбитых в щепки столах валялся гигантских размеров монстр. Что-то среднее между гидрой и фестралом. Как такое могло спрятаться и не давать себя обнаружить почти четыре часа, для молодого человека оставалось загадкой, которая впрочем, его сейчас совершенно не волновала.
Бой был тяжёлым и выматывающим, странно, что он не свалился раньше. После всех его эпопей, за эту неделю, эта, пожалуй, была самой тяжёлой. На ум приходил экзамен по боёвке.
Помнится, когда он его сдавал пять лет назад, как раз перед Некровыбросом, тоже еле шевелился потом. Мастера тогда будто сговорились, захреначили такую полосу препятствий, что он всерьёз думал, что отправится в очередной отпуск в чертоги Прародительницы.
В голове гудело и стучало, всё тело, будто пронзали тысячи игл и вонзались всё глубже и глубже. Дышать было тяжело, лёгкие будто слиплись, а перед глазами плавали надоедливые чёрные точки. Всё темнело. Казалось, он проваливается в беспросветную бездну.