Вертикальная вода
Шрифт:
Он уселся за стол перед компьютером Брашеро. Умело нажал несколько клавиш. На экране появился обширный зал, по периметру уставленный какими-то чертовски сложными пультами, некоторые из них работали: медленно переплетались разноцветные плавные кривые, вспыхивали вертикальные и горизонтальные ряды непонятных знаков, кружились цветные усеченные конусы — да мало ли непонятного там мигало, переливалось всеми красками и подвергалось самым диковинным метаморфозам…
Ученая дискуссия и в самом деле протекала довольно чинно, не то что в земных университетах, где в ходе диспута прямо-таки хорошим тоном считалось прибегать к скамейкам, чернильницам и прочим необходимым для полноценного научного диспута
Правда, возражали серьезно, ничего похожего на скрытую насмешку над взбалмошной девчонкой, рискнувшей ввязаться в спор с мэтрами. С некоторым удивлением Сварог понял, что дискуссия идет всерьез — причем, что его удивило еще больше, на каком-то иностранном языке. Другой язык на Таларе? Быть такого не может, потому что не может быть никогда… Что за чудеса?
Да нет, тут другое… Постепенно Сварог стал разбирать в потоке непонятных фраз словечки вроде «вектор», «поляризация», «интенсивность потока». Ах, вот оно что — они просто — напросто изъясняются на своем профессиональном жаргоне, для человека непосвященного звучавшего китайской грамотой…
— Ну что ж, пожалуй, это и в самом деле похоже на относительно чинную научную дискуссию, — сказал Канцлер, выключая экран. — Нормальная рабочая обстановка, если подумать…
— О чем это они? — спросил Сварог.
— Думаете, я понимаю? — фыркнул Канцлер. — Одно сумел уяснить: ваша Канилла уверяет, будто открыла что-то очень важное, а мои люди, как видите, не особенно ей верят… Кто тут прав, кто заблуждается, решительно не берусь судить. Там столько непонятного и экспертам…
— Ничего не понимаю, — решительно сказал Сварог. — Канилла, конечно, умная девочка, но не настолько же, чтобы, не зная предмета, ввязываться в серьезный спор с вашими экспертами…
— Да просто вы, судя по всему, далеко не все о ней знаете, — спокойно сказал Канцлер.
— Я слышал, у нее в свое время нашли нешуточные способности к А — физике, что для девушки изрядная редкость…
— И все?
— И все.
— Да ведь это далеко не все, — сказал Канцлер. — Впрочем, понятно: она не любит вспоминать обо всей этой истории, только ближайшие друзья знают…
— Что за история?
— У нее не просто отыскались способности к А — физике, — сказал Канцлер. — К тому времени она А — физикой увлеклась всерьез, и давно, в раннем, как говорится, отрочестве. А потому, едва достигла должного возраста, была с превеликой охотой принята в Лицей Магистериума, на факультет А — физики, естественно. Как я слышал, уже на первом курсе написала парочку интересных работ, ей прочили большое будущее. А вот на втором… Знаете, в А — физике, как и во многих других науках, существуют свои «ереси». Ученые такого определения не любят, предпочитают более научные, но суть, по — моему, та же самая: направления, которые считаются тупиковыми и ошибочными, так что приличному ученому к ним близко и подходить не стоит, чтобы не испортить репутацию и карьеру…
— Ага! — сказал Сварог. — В особенности если существуют общепризнанные светила и корифеи, способные стереть дерзкого еретика в мелкую пыль. Я с подобным сталкивался на земле, у себя в университетах… — он усмехнулся. — Правда, случается иногда, что ереси бывают вовсе не ересями, а истиной, а корифеи и светила заблуждались иногда в частностях, иногда на полную…
— Вот именно, — с кривой усмешкой сказал Канцлер. — Вижу, вы и в ученых делах начинаете помаленьку разбираться… Скорее уж, правда, в околонаучных…
— Ничего сложного, — пожал плечами Сварог. — В сущности, те же придворные интриги, только в других декорациях… Я недавно
— Ваша Канилла — большая умница…
— Я знаю, — сказал Сварог. — За что и ценю.
— Насколько мне известно, она всерьез заинтересовалась старыми архивами, откопала там какую-то из «ересей» и решила, что это вовсе не ересь, а весьма перспективное направление для работы. У нее хватило ума не защищать свое открытие перед наставниками. — Канцлер широко улыбнулся. — Девушка поступила иначе. Она попросту стала проникать ночью в один из рабочих залов и чуть ли не до рассвета проверять свою теорию на одной из тамошних установок. Благо сделать это было нетрудно, там не было ни кодовых замков, ни ночной стражи… правда, потом ввели и то и другое, как раз из-за этого случая. Это, конечно, было совершеннейшее нарушение регламентов: второкурсникам запрещены ночные работы, тем более без присмотра наставника. Но попробуйте остановить Каниллу Дегро, если ей что-то втемяшится в голову…
— Да уж, — сказал Сварог с чувством. — По собственному опыту знаю.
— Кончилось все тем, что случилась авария. Не особенно и крупная. Она просто — напросто вывела установку из строя — а это был немаленьких размеров агрегат. Не случилось ничего страшного, ни взрыва, ни пожара, вмешались автоматы безопасности, начавшийся пожар погасили, установку обесточили, взрыв, вполне возможный, предотвратили, но автоматы подняли тревогу по всему зданию, туда кинулась аварийная команда, и уйти незамеченной Канилла не успела. Как говорится, с поличным, на месте преступления… Канцлер ухмыльнулся. — Вообще-то, как мне объяснили, ее скорее всего и после этого инцидента оставили бы в Лицее — ну, после хорошей нахлобучки, понятно. Очень уж много от нее ждали, но она сама себе все испортила. Расследовать инцидент прибыл сам академик Уртало. Нынешнее светило и корифей, — Канцлер усмехнулся. — Знаете, в каждом поколении есть свои светила и корифеи… Верный и непреклонный последователь великого Кондери, основоположника А — физики…
Сварог хмыкнул:
— Естественно, враг всех и всяческих ересей и малейших отступлений от канонов…
— Ну, это уж как водится, — пожал плечами Канцлер. — Главный служитель истины и канонов… Короче говоря, содержание разговора меж ними так и осталось неизвестным — по крайней мере, мне, — но Канилла, судя по всему, не каялась, наоборот, защищала свою гипотезу, причем, по слухам, столь… живо непосредственно, что Светило пришло в ярость, и она вылетела из Лицея, вообще из Магистериума, как пробка из бутылки. И с тех пор занималась А — физикой чисто по — любительски, уже не уделяя тому столько времени, сколько прежде… Вот и вся история. Банальная, если подумать…
— Банальная, — повторил Сварог. — Канцлер, как вы считаете… Могла она там наткнуться на что-то стоящее? Знаете, не раз бывало, что эти так называемые ереси как раз и оказывались чем-то ценным…
— Честно говоря, не знаю, — сказал Канцлер серьезно. — Не берусь судить. Рано… Все эти знания мы заберём наверх и будем исследовать самым тщательным образом, а там будет видно… Кстати, Канилла очень упорно уговаривала меня передать именно эти установки и лаборатории девятому столу… Что думаете?