Вертолёт, 2006 №1

Российский информационный технический журнал

№ 1 [32]/ 2006

Издается с июня 1998 года. Выходит 4 раза в год

Фотографии В. Митина (стр.34–37), а также из архивов авторов и редакции. Фото на стр. 14–17 предоставлены пресс-службой авиации МЧС России.

На 1 стр. обложки вертолет Ми-28Н. Фото П. Бутовского

СОБЫТИЕ

Марат Николаевич Тищенко — авиаконструктор, профессор, академик Академии наук РФ по

В феврале 2006 года Марату Николаевичу исполнилось 75 лет. Накануне юбилея мы попросили его рассказать о себе, профессии, людях, с которыми приходилось встречаться, и, конечно, о вертолетах, которым он посвятил свою жизнь.

— Марат Николаевич, кто или что повлияло на Ваше решение связать свою судьбу с авиацией? Насколько юношеские представления о профессии совпали с реальностью? Оправдались ли Ваши ожидания?

— Мне кажется, что каждый человек от рождения несет в себе некоторую предрасположенность к определенному роду занятий. Видимо, во мне изначально было заложено стремление к работе с техническими системами, конструированию… Моя мама вспоминала, что в детстве я немедленно разбирал все новые игрушки, чтобы узнать, как они устроены.

Во время учебы в школе я увлекся авиамоделизмом. Мой путь в авиацию начался в здании Политехнического музея, где тогда располагалась Центральная станция юных техников им. Шверника (ЦСЮТ). В 1947 году я купил книгу Александра Михайловича Изаксона «Геликоптеры» и после ее прочтения начал строить модели вертолетов. Одна из моих моделей установила в 1954 году мировой рекорд, который был зарегистрирован ФАИ. Вот так постепенно я увлекся вертолетами. В 1950 году поступил в МАИ, а в 1953 году, когда на нашем курсе происходило разделение на ракетчиков, самолетчиков и вертолетчиков, я без колебаний выбрал вертолетную специализацию. Мне очень повезло: нам читали лекции такие выдающиеся деятели отечественного вертолетостроения, как академик Б.Н. Юрьев, профессора И.П. Братухин и JI.C. Вильдгрубе.

В то время профессия авиастроителя была престижна. Имена и, главное, результаты работы авиационных конструкторов (А.Н. Туполева, С.В Ильюшина и других) были широко известны в стране. Все это не могло не привлекать к авиации молодежь. Я не был исключением. Как к любому молодому человеку, ко мне приходили видения будущей «… любви, надежды, гордой славы…». И отвечая на Ваш вопрос, я могу сказать, что мои ожидания не только оправдались, но жизнь предоставила мне гораздо больше, чем я мог ожидать.

— Жизнь любого человека отмечена какими-то вехами. Какие бы Вы сами себе

— Мне кажется, мою жизнь определили четыре основные вехи. Первая — начало Великой Отечественной войны. Тогда мне было десять лет, жили мы в далеком уральском городе Орске. Мои родители каждый день допоздна, без выходных, работали на оборонном заводе, и мне приходилось нянчить двухлетнего брата. Рано утром мама готовила и оставляла нам завтрак, обед и ужин, а я должен был разогреть, накормить брата, погулять с ним, а потом уложить спать. Такая «роль» превратила меня из маленького барчука (в течение восьми лет я был единственным ребенком в семье) в человека, имеющего обязанности и несущего ответственность за их исполнение. Именно тогда у меня сформировалось то чувство долга, которое я пронес через жизнь.

Второй вехой в моей жизни был 1956 год, когда я окончил Московский авиационный институт. В то время выпускники институтов направлялись на работу по так называемому распределению. Свою преддипломную практику я проходил в ЛИИ им. М.М. Громова, естественно, что я стремился получить распределение именно в этот институт. На комиссию по распределению меня, как кандидата на диплом с отличием, пригласили одним из первых. Я был убежден, что получу направление в ЛИИ. Но комиссия решила по-своему, и меня направили «к Милю». Естественно, возражения и просьбы не возымели никакого действия, как я потом понял — к счастью. Это событие определило мою всю последующую жизнь.

Третьей вехой стал 1957 год, когда я женился. Вместе с моей Валюшей я прожил уже 49 лет, зная, что у меня есть любовь и крепкий тыл. У нас замечательные дочка и внучка.

Четвертой вехой стал 1970 год, когда после кончины Михаила Леонтьевича я был назначен главным конструктором и ответственным руководителем Московского вертолетного завода. Несомненно, годы, когда я работал в этой должности, были самым плодотворным периодом моей жизни.

— Какой из созданных вертолетов Вы больше всего считаете «своим»? Если бы Вас попросили назвать машину, которую Вы считаете своим наивысшим достижением, какую бы Вы назвали?

— Когда мою маму спрашивали, кого из сыновей она любит больше, она обычно отвечала: «Какой палец ни уколи, одинаково больно». Что-то подобное хочется сказать и мне в ответ на Ваш вопрос.

На мой взгляд, необходимо уточнить формулировку вопроса. Тут уместно вспомнить Н.А. Некрасова: «Труд этот, Ваня, был страшно громаден, не по плечу одному». Создание современного летательного аппарата — целеустремленный труд и заслуга большого коллектива головного конструкторского бюро и коллективов соразработчиков, привлеченных к работе над проектом. По очень точному высказыванию одного из известных деятелей отечественного ракетостроения, современные сложные технические комплексы способны создавать коллективы единомышленников, возглавляемые дальновидным и энергичным руководителем. Одной из главных заслуг Михаила Леонтьевича Миля я считаю создание такого коллектива. Мне этот коллектив достался «по наследству», и важно было сохранить все хорошее, что заложил Михаил Леонтьевич.

Не менее важна роль серийных предприятий, на которых создаются предназначенные для реальной эксплуатации вертолеты. В этих условиях роль главного или генерального конструктора можно уподобить дирижеру, управляющему большим оркестром. Без оркестра он не может работать. Однако это натянутое сравнение необходимо снабдить небольшим дополнением. Помимо того, что он управляет оркестром, генеральный конструктор является еще и в значительной степени композитором исполняемого произведения. В связи со всем вышесказанным, по моему убеждению, вместо слов «своим достижением» следует употребить слова «достижением руководимого Вами коллектива».