Вертолет-Апостол
Шрифт:
Не сомневаюсь, что многим из вас хорошо знакома бесшабашно-пьянящая атмосфера студенческой колхозной тусовки тех лет. И наш Коля, оторвавшись, наконец, от надоевшей занудливой парты, с огромным удовольствием в нее нырнул. С раннего утра до шести часов вечера студенты ежедневно убирали овощи с бескрайних полей. Значительная усталость, однако, не мешала им после этого, опять-таки ежедневно, точнее говоря — еженощно, пить, гулять и веселиться, танцевать до упаду. Только Кирюшка почему-то не разделял всеобщего наслаждения молодостью, то ли на него аллергия какая-то свалилась, то ли физически не справился с нагрузками, но каждый вечер после ужина он устало падал на кровать и расшевелить его удавалось крайне редко. А Коля не хотел бросать своего друга и не мог веселиться без него. В конце концов, он сам заразился каким-то насморком, и у него слегка поднялась температура. И в тот вечер Коля решил никуда не идти и отлежаться. К тому же на улице моросил противный сентябрьский дождик и настроение было под стать. Пролежав на кровати пару часов, Коля вышел на веранду покурить, укутавшись для надежности шерстяным одеялом грязно-серого цвета, да еще и в тюремную клеточку. Они так все и называли эти одеяла — «поэтапные». Николай завистливо смотрел, как
— Коль, на дискотеку идешь? — задумчиво спросил Димка, как будто само собой разумеющееся ходить на танцы, завернувшись в одеяло...
— Однозначно, — также задумчиво ответствовал Николай.
— Что, прямо вот так, в одеяле? — продолжил свои издевки Дима.
— Несомненно, — в такт ему вторил Коля.
— Ну пошли, — я как раз туда направлялся, — продолжил искуситель. Отказываться теперь было уже стремно, не по правилам, и Коля продолжил игру, как бы принял вызов.
— Идем!
И они пошли на танцы, и Николай даже не пытался как- либо спрятаться в толпе, как-то затеряться, даже наоборот, он вышел в середину танцующего круга и стал выделывать неуклюже-замысловатые коленца, вызывая тем самым бурное веселье окружающих. Все же остальные сокурсники, несмотря на неформальную атмосферу уборочной страды, старались по возможности хоть как-то получше приодеться для танцулек, поэтому Коля сильно выделялся среди них в уборе, в облачении поношенного одеяла.
Потом откуда-то неизвестно откуда появилась первая бутылка с горячим допингом. После принятия небольшой порции спиртного ребята еще больше разухабились. Только по Колиному лицу изредка пробегала тень грусти. Мысль о скучающем спящем лучшем друге не давала ему покоя, не позволяла оторваться по полной программе. А потому было принято коллективное решение отправить десант в корпус за Кирюшкой, И Николай с тремя приятелями отправился туда. Они долго убеждали Кирилла, что настоящая жизнь сейчас там, откуда доносятся призывные звуки бухающей музыки. Там молодость, которая проходит, там девчонки. И что он потом будет сильно жалеть о невосполнимо утерянных днях бесшабашной юности, но Кирюшка только кривился в ответ, пытался отмахнуться от назойливых друзей, совершенно не воспринимая исторической значимости момента. Наконец, исчерпав все доводы, они одновременно подняли железную кровать прямо с Кирюшкой и, радостно улюлюкая, понесли его на дискотеку. Так и внесли, как императора, на площадку вместе с кроватью. Император, правда, был слегка отсыревший после свиданки с дождем, но гордо взирал свысока на танцующих смердов, водрузивших его на самую середину площади. Теперь ему более ничего не оставалось, в смысле выбора, а только рассмеяться над не совсем безобидной шуткой своих приятелей и принять-таки участие во всеобщем веселии. А безудержная толпа танцующих студентов после шоу с одеялом и кроватью уже ничему не удивлялась и требовала продолжения банкета. Ближе к полночи народ начал потихоньку рассасываться, но у наших друзей культурная программа была еще в самом разгаре... Тем более, что у одного из них оказалась запаска из нескольких бутылок веселящего напитка. Когда затих последний аккорд дискотеки, бутылки складировали в стандартную хозяйственную сумку и поручили ее таскать самому надежному и стойкому среди них — Кольке, конечно. Дождик к тому времени уже практически закончился, поэтому было принято опять-таки коллективное решение отправиться в путешествие за три километра, на железнодорожный переезд. Дело в том, что в веселой компании девушка присутствовала только одна, Иришка — комсомольский вожак, она была строгих правил, но разухабисто-компанейская в меру. А в желанной будке станционных смотрителей (вполне допускаю, что это строение как-нибудь по-другому называется) проходили практику сразу три клевые девахи из какого-то железнодорожного техникума. Причем, ввиду распорядка своей практики, в это позднее время не должны были еще по идее спать. Количественный признак же был как раз, что и послужило главной причиной того, что четверо слегка качающихся студентов и Иришка отправились в это самое, немного авантюрное, путешествие.
К тому времени дождь прекратился совсем, и глубокий мягкий туман укрыл, как матрацем, ложбину по обе стороны асфальтовой дороги, по которой держала путь, растянувшись неправильной шеренгой, наша веселая компания. Возглавлял шествие окончательно проснувшийся Кирюшка, а замыкали, где-то через полкилометра за ним, отставшие Коля с Иринкой. У Коли к тому времени в сумке оставались еще две бутылки с белой жидкостью, и он сжимал ручки хозяйственной сумки так крепко, будто нес в ней что-то очень драгоценное, жизненно необходимое. И если бы вдруг нашелся какой-нибудь ненормальный, который попытался бы у Коли эту сумку отобрать, то ему навряд ли бы удалось это сделать, ну разве только через Колькин труп.
Тем временем атмосфера как-то вдруг превратилась в романтическую. Коля с Иринкой совсем отстали и потерялись из видимости друзей. Ирочка взяла Колю под руку и иногда даже склоняла свою голову на его могучее плечо. Она ему в общем-то нравилась. У Иришки были огромные голубые глаза, в которых, если неосторожно туда заглянуть, можно и захлебнуться...
Довольно неожиданно, и совершенно не к месту, из тумана возник трактор, недвижимый, но с включенным двигателем. Николай осведомленно поведал несмышленой в технике Ирочке, что в двигателе трактора очевидно имеются некоторые неполадки, потому что явственно слышались какие-то посторонние шумы, то и дело возникающие в равномерной работе мотора. Однако на самом деле на поверку оказалось, что это был всего лишь несоразмерный храп тракториста, который находился в столь нетрезвом виде, что наполовину вывалился из кабины в открытую дверь и в такой позе безмятежно уснул. А когда Коля и Иринка поравнялись с трактором, им суждено было еще и вдохнуть облако не развеваемого ветром
— Васс... подвесссти..?
— Нет! Спасибо! — хором радостно ответили Коля и Ира. — Мы и так, пешком постоим...
— Ну, как хотите, — изрек из последних сил утомленный явно не солнцем труженик полей и снова громко уснул.
А Иришка тем временем, как прижалась к Николаю, так уже почему-то и не отжималась. А он в это самое время отчего-то неожиданно вспомнил об оставшейся в Москве Наташке, здесь, на расстоянии, как-то вдруг обострилось восприятие того, чему дома не придавалось особенного значения. Там она была всегда рядом, и просто нужно было дождаться, не торопясь, подходящего удобного момента, чтобы рассказать ей о своих неоднозначных чувствах и о своем к ней отношении. Обо всем этом Николай и размышлял, когда Ирочка вдруг задала ему совершенно тупиковый вопрос:
— Чего ты сейчас больше всего хочешь?
Откровенно застала врасплох.
— Тебе честно-честно ответить?
— Конечно, — загадочно прошептала Ирочка.
— Если честно и откровенно, то я сейчас больше всего хочу... по-маленькому, — попытался отшутиться Николай, но вышло криво. Ирочка обиделась и надула свои пухлые губки. Дальнейший путь они проделали молча и уже скоро, наконец, пришли. Однако оказалось, что так как был уже третий час ночи, то две девчонки из трех уже почивали, а единственная бодрствующая из них, заподозрив у ребят не совсем благие намерения, испугалась их впускать внутрь. Но сама все же вышла. И они вшестером на крылечке допили уже остатки горючего, и веселая хохотушка из железнодорожного техникума еще рассказывала им, как она недавно провалила экзамен по правилам дорожного движения, ответив на вопрос — как называется дорожный знак, на котором изображен водопроводный кран со стекающей с кончика каплей воды, уверенно и просто:
— Автокран!
А потом они отправились в обратный путь, и Коля все еще по инерции сжимал в своих руках хозяйственную сумку, словно ожидая, что в ней по волшебству может еще что-нибудь появиться... А в шесть часов утра надо было уже вставать, на больную голову, отправляться снова на грядки, где ждала утомленных студентов невостребованная морковка со свеклой вместе.
...Была уже середина октября, а их все не забирали обратно в Москву, хотя практически прошла уже середина очередного учебного семестра. Когда руководство уборочного десанта организовало для высокообразованных тружеников полей конкурс художественной самодеятельности, Николай с большим успехом принял в нем участие в качестве соискателя призов. В основу своего выступления он заложил принцип Конкурса Веселых и Находчивых, а именно, используя мотивы популярных тогда эстрадных песен, сочинял или изменял в них слова на злобу дня, на тему их пребывания в колхозе. Например, в одной, уже довольно давнишней песне из репертуара Аллы Борисовны, он заменил в припеве только одно слово «осень» на «свеклу». Получилось примерно следующее:
Свекла! Ты на грусть мою похожа.
Свекла, не люблю тебя, но все же
Свекла, свекла — вместе будем до зимы,
Вместе будем до зимы...
Что, в принципе, соответствовало имеющейся жестокой действительности, поэтому было приветственно встречено многочисленными слушателями. Но настал наконец долгожданный день, когда их всех посадили в автобусы и отвезли в Москву по домам.
Наташка снова была рядом, и Николай каждый день все откладывал и откладывал на потом задуманное еще в колхозе объяснение. В смысле всего такого и тому подобного... А времени у него на это оставалось все меньше и меньше, потому что день призыва в армию был все ближе и ближе. Наташка, конечно, пришла к нему на проводы и как будто все было само собой разумеющимся, что она — его девушка, а он ее молодой человек, практически жених. Но не было произнесено решающих слов, обещано каких-либо обязательств, все это было так, чисто теоретически, будто витало где-то в воздухе. Но не более того. И Коля ушел служить... Через несколько месяцев его родители приехали в ту географическую субстанцию, где он проходил службу, на церемонию торжественного принятия присяги. Когда волнующее превращение мальчиков в солдат советской армии завершилось, было предоставлено время на общение родителей со своими возмужавшими детьми. Тут-то Анатолий Львович и сообщил сыну пренеприятнейшую новость о том, что Наташка выходит замуж. Сообщил, улыбаясь, по-простому, как будто ничего особенно страшного в этом не было, будто так и должно было быть, так заодно. Хотя он-то, как никто другой, знал, что это значит для его сына, просто не хотел его слишком расстраивать... И как-бы потом Коле тяжело ни приходилось в процессе службы, как бы трудно ему ни было, а бывали страшные минуты, когда смерть смотрела ему в лицо, никогда после ему не было уже так плохо и пусто, как в этот момент. Что-то переломилось в нем, что-то безвозвратно изменилось. Нет, он, конечно, не заплакал, не подал даже вида. Он крепкий парень, Колька. Его сломить трудно. У него просто началась другая, новая жизнь. Взрослая жизнь. Точка отсчета. А Наташке не повезло с мужем. Как-то уж слишком быстро у них все получилось. Не разглядела. Сначала все складывалось хорошо, она родила ему дочку Леночку. Казалось бы — живи и радуйся. Но у ее мужа выяснилось сильное пристрастие к спиртному. И настолько оно оказалось мощное, что совместное с ним проживание превратилось в сущий ад. И Наташка развелась...
И осталась одна с малым ребенком на руках. Нет, родители, конечно, помогали, но... По сути — одна.
Завершение 3 части
Когда Николай закончил службу в армии и вернулся домой, они с Наташкой еще долго сторонились друг друга. Нет, здоровались, конечно, даже улыбались друг другу на расстоянии, но не более. Но однажды...
Однажды чисто случайно. Абсолютно случайно Коля забрел-таки к Наташке в гости. Вечером, типа на огонек. За долгим душевным разговором незаметно летело время. Коля смотрел в зеленые Наташкины глаза и отчетливо понимал, что она совсем родная. И как будто не было этих двух последних лет... Так вот, зашел на огонек, да и остался. На всю жизнь.