Верю! Не верю!

Лав Нинель

Если мысли Виктории всецело были заняты выбором профессии и предстоящими экзаменами, то Алиса просто наслаждалась долгой поездкой за город. Смотрела в закрытое окно быстро едущей по дороге машины и любовалась видом…

До поворота на Чулково оставалось совсем немного, когда в окне машины Алиса вдруг увидела ромашковое поле, словно из русской народной сказки…

Огромное, нетронутое ромашковое поле раскинулось во всю ширь, на сколько хватало глаз… от дороги до зеленеющей и белеющей стволами вдали березовой рощи.

На

краю ромашкового поля, у самой дороги на поваленном оградительном столбике четко вырисовывалась поникшая, застывшая в печали, женская фигура в длинном, «печальном» платье, с опущенной на руки головой. Голова женщины была прикрыта съехавшим на бок темным платком, руки безвольно сложены на коленях, и от всей женской, поникшей фигуры веяло такой безысходностью и отчаянием, что, увидев эту «картину», Алиса тут же подскочила на заднем сиденье дорогущего автомобиля и попросила водителя побыстрее остановиться.

– Стойте! Стойте! – закричала она, хватаясь руками за спинки передних сидений.

Но поскольку водитель был опытный и на Алисино «Стойте! Стойте!» не среагировал, машина еще какое-то время ехала по дороге, сбрасывая скорость, потом осторожно затормозила и плавно съехала на обочину дороги. Алиса тут же начала выбираться из прохладного салона машины на солнцепек.

– Ты куда? – недовольно обернулась с переднего сиденья Виктория.

– Поснимаю немного ромашки, – пояснила юная «папарацци». – И все!

– Ты обещала не влезать ни в какие истории! – строго напомнила старшая сестра. – Помнишь?

– А я и не влезаю – просто поснимаю немного, – искренне заявила «младшенькая». – На обратном пути вы меня с мамулечкой заберете.

– Никто тебя одну на дороге не оставит! – попыталась Виктория урезонить сестру и настоять на своем.

Но «младшенькая» не поддалась.

– А я не одна – я с Ларионом.

Выбравшись из машины, Алиса выпустила собаку и, взяв с заднего сиденья свою ветровку и кофр с фотоаппаратом, быстро захлопнула дверь машины. Помахала рукой медленно отъезжавшей машине, дождавшись пока «Мерседес» отъедет на приличное расстояние, развернулась и пошла назад по дороге к увиденному из окна ромашковому полю.

Не доходя десяток метров до сидящей на столбике женской фигуры, Алиса одернула короткие, джинсовые шотрики, повязала рукава ветровки на своей талии, достала из кофра фотоаппарат и начала снимать: сделает шаг – снимет, еще шаг – снимет, присядет – снимет, застынет не середине проезжей части – снимет, перебежит на другую сторону дороги – снимет и так до тех пор, пока она не нашла тот самый ракурс, который заставил ее обратить внимание на увиденное «диво» за окном машины, которое вызвало у нее столько эмоций и которое ей захотеть обязательно запечатлеть.

Тогда в машине, перед глазами впечатлительной, юной девушки-подростка на одно короткое мгновение словно ожила картина Васнецова, только в отличии известной Васнецовской Аленушки

эта женщина, в обволакивающей ее тоске, сидела на поваленном дорожном столбике на краю ромашкового поля, а не на камне у заросшего камышом пруда.

Женская фигура, сидящая на придорожном столбике, не шевелилась – наверно, женщина так устала, что заснула в такой неудобной позе у края дороги.

Ларион вместо того, чтобы охранять молодую хозяйку, радостно носился по необъятному, ромашковому полю за бабочками.

Не теряя времени, Алиса быстро сменила объектив на «побольше» и поснимала «приближенную» собаку, его высокие прыжки и погоню за разноцветными бабочками, ей даже удалось сделать несколько редких, впечатляющих снимков: заснять бабочку в открытой собачьей пасти в прыжке и в тот момент, когда собачья пасть захлопнулась и из собачьей пасти торчали лишь крылышки обреченной, пойманной бабочки.

Алиса вдоволь поснимала, посмотрела получившиеся снимки, постояла немного, довольная своей работой и, подставив себя под живительные, солнечные лучи, блаженно закрыла глаза. Постояла немного, наслаждаясь покоем, свободой и пронизывающим ее солнечным теплом, потом, нехотя открыла глаза, повесила фотоаппарат на шею и подошла к спящей на поваленном дорожном столбику женщине.

– Простите, женщина, – громко позвала Алиса.

От громкого голоса крепко спящая женщина вздрогнула и тут же проснулась. Она подняла лицо со сложенных на коленях рук и испуганно посмотрела на «нарушительницу» своего сна – это была совсем юная, симпатичная девушка, на вид ей было лет семнадцать.

– Извини, что разбудила, – тут же перейдя на «ты», довольно равнодушно извинилась Алиса, совсем не переживая, что разбудила девушку. – Спать на дороге совсем не безопасно! Тем более одной. Не страшно?

Незнакомая девушка уже без прежнего испуга посмотрела на «нарушительницу» сна и заговорила с ней:

– Ты тоже одна на дороге. А тебе не страшно?

– Не, не, не, – тряхнула светлыми кудряшками Алиса, – я как раз и не одна, я с охранником.

Она повернулась к бегающему по раздольному, ромашковому полю Лариону и свистнула.

– Фить, фить, фи-и-и-и-И-и-и-ить.

Услышав призывный свист, Ларион тут же примчался на зов хозяйки.

– Не бойся его, он добрый! – предупредила девушку молодая хозяйка собаки. – Если, конечно, ты не будешь со мной драться.

– Не буду, – вымученно улыбнулась незнакомка. – Какой красивый! – невольно восхитилась она, хотя особых чувств к собакам не питала.

Пес, и правда, был красив! Большой, быстрый с длинной, светло-рыжей шерстью, с широким белоснежным воротником и белой проточиной на длинной морде, с умными янтарными глазами и трогательно загнутыми кончиками ушей.

– Ага, красивый, – согласилась молодая хозяйка. – Медалей у Лариона – то есть, у Ларни фон Виндека, целая куча, а главное, он умный.