Верю тебе

Шилдз Марта

— Нет, мне… нам нужна новая крыша.

— Понятно. — Его голос звучал почти разочарованно. — Что ж, в любом случае я рад. Спасибо.

— Пожалуйста.

Когда машина свернула на улицу Купер, Эмма перевела дыхание: по крайней мере, с одной проблемой было покончено.

— Вы не думали больше о том, чтобы сдать мне пару комнат?

А вот и другая. Если он будет жить у них в доме, это…

— Подожди минутку, — вдруг проговорила она. Раф снял ногу с педали.

— Что такое?

— Извини,

я подумала вслух. Послушай, а что бы ты сказал насчет сарая? У нас над гаражом есть две большие комнаты и ванная. Там жили слуги, когда они у нас были. Я поднималась туда с месяц назад, проверяла, не течет ли. Те комнаты в гораздо лучшем состоянии, чем в главном доме. Там даже есть мебель. Надо будет только тщательно убраться, но я могу сделать это до того, как ты…

— Я вызову профессиональную бригаду, — твердо сказал Раф.

— Значит, сарай тебя устроит? Он будет жить здесь, но не в главном доме. Это, пожалуй, выход.

— Вполне.

— А за крышу ты тогда заплатишь? Раф улыбнулся.

— Я все равно заплачу за крышу. Но у меня есть еще одна просьба.

Эмма хмуро посмотрела на него.

— Какая?

— Не сможет ли твоя мама готовить для меня? Ничего особенного. Обычная семейная еда. Я буду, разумеется, платить за продукты. — Он грустно поднял брови. — Повар из меня никудышный.

— Да, я помню, — пробормотала Эмма.

— Что?

— Ничего. — Она вздохнула. — Я уверена, ты уговоришь маму. Она на твоей стороне, сам знаешь.

Он широко улыбнулся.

— Правда?

— На твоем месте я бы не слишком обольщалась. У мамы свои представления. Для нее мужчина настоящий, если у него хорошие зубы и приличные манеры.

— Тогда я буду постоянно помнить о том, что надо чистить зубы и говорить: «Да, мэм».

Эмма наблюдала, как Раф пытается втиснуть свой грузовик на маленькую стоянку возле кафе.

— Раф…

— Да?

— Я хочу, чтобы ты понял, что наше соглашение строго деловое. Мне нужна работа, а тебе нужен художник.

Он взглянул на нее.

— Мне нужно помещение, а ты будешь его сдавать.

Эмма довольно кивнула.

— Деловое соглашение. Не более того. Раф задумчиво нахмурил брови, выключил двигатель и отстегнул ремень.

— А как насчет моей памяти? Помочь ее восстановить не входит в это соглашение? Она помолчала, отстегивая свой ремень.

— Что я должна для этого делать?

— Позволять мне прикасаться, — спокойно сказал он. — Похоже, это возвращает мне прошлое.

Эмма проглотила подступивший ком и попыталась справиться с сердцебиением.

— Что ты имеешь в виду под словом «прикасаться»?

— Ну, что-то вроде… — он потянулся к ней и переплел свои пальцы с ее, вроде этого.

Эмма вздрогнула от давно забытого ощущения. Жар охватил ее. Захотелось притянуть Рафа к себе,

почувствовать его тепло не только на руке.

Она с усилием отогнала эти мысли.

— Тебе вспоминается что-нибудь?

— Мы часто держались за руки, да? Я помню, как это было: мы входили ко мне в квартиру, сидели в каком-то офисе, ехали в моей машине. Эмма прерывисто вздохнула.

— По-моему, это не слишком удачная идея.

— Почему? — тихо спросил Раф. — Потому что тебе это так же приятно, как мне? Именно.

— Раф, нам не стоит…

— Да черт побери! — Он рывком посадил ее к себе на колени. — Мне хотелось прикоснуться к тебе с того самого момента, как ты вошла в тот конференц-зал.

— Ноя…

— Ш-ш… — Он медленно провел пальцем ей по щеке. У него на лице было написано удивление. — Как я мог забыть тебя? Как я мог забыть это?..

Эмма зачарованно смотрела на приближающиеся губы.

Глава 5

Едва их губы встретились, ослепительная вспышка озарила его мозг. Это был заключительный фейерверк Четвертого июля. [1] Он тогда столько раз поцеловал Эмму за несколько минут фейерверка, что у него закружилась голова.

Внезапно видение начало тускнеть, уходить так же быстро, как возникло, и все вдруг потеряло значение, кроме женщины, которую он держал сейчас в своих объятиях.

Тепло ее тела было реальным, и это было куда драгоценнее любых воспоминаний. Кровь закипела у него в жилах, кислород обжег легкие.

1

Четвертое июля — День независимости США.

Неловким движением Эмма схватила его за рубашку, словно пытаясь притянуть к себе.

Он помог ей, крепко обняв, и снова накрыл ей рот губами.

Едва оторвавшись от него, чтобы перевести дух, Эмма попыталась вырваться, и Раф досадливо опустил руки.

Она тут же обвила ему шею руками.

— Черт тебя возьми!

Сердце у него вновь бешено заколотилось.

— Что?

— Ты все такой же, — хрипло прошептала она, и они снова впились друг в друга.

Желание сжигало Рафа.

Он так давно — целую вечность! — не обнимал женщину.

Смутно, где-то в подсознании, возникло чувство опасности, страх потерять голову. Прошло еще некоторое время, и он наконец осознал, что делает и где находится.

Тяжело дыша, Раф погрузил лицо в шелк ее волос и попытался взять себя в руки. Ее горячее дыхание обжигало ему шею.

Постепенно сознание у него прояснилось, и он почувствовал, как Эмма напряглась.

— Прости, — выдохнул он. — Я не хотел, чтобы это зашло так…