Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Звено за звеном ловушка захлопывалась. Она завалит вселенную мертвечиной.
Светящийся овал над «половником» внезапно замерцал по краям, сократился и исчез. Мак-Кей воспринял Это как проявление печали и подавленности.
— Что-то не в порядке? — спросил он.
Вместо ответа позади калебана открылась круглая туманная труба прыжковой двери. В отверстии стояла сильно уменьшенная женщина, видимая словно в перевернутой подзорной трубе. Мак-Кей когда-то видел ее по видео, когда получал инструкции по выполнению этого задания.
Он видел перед собой Млисс Эбнис. Она медленно двигалась в трубе, залитая ярким красноватым светом.
Было видно, что косметологи со Стедиона хорошо поработали над ее персоной. И Мак-Кей решил это проверить. У нее была фигура двадцатилетней девушки. Феерические голубые волосы контрастировали с пухлыми вишнево-красными губами. Большие зеленые глаза и острый прямой нос, на котором были видны следы уменьшения хирургическим способом, находились в странном контрасте друг с другом. Она была как отвергнутая королева, старая и юная одновременно. «Ей должно быть, по меньшей мере, восемьдесят нормальных лет», — подумал Мак-Кей. Косметологи создали страшную комбинацию: мягкая, очаровательная юность и холодная, жадная властность.
Длинная одежда из серой, вышитой жемчугом ткани, при каждом движении обтягивала ее стройное тело как блестящая кожа. Она приближалась.
— А, Фанни Мей, — сказала Млисс Эбнис, — у тебя гость. — Прыжковая дверь придавала ее голосу хрипловатое растянутое звучание.
— Я Джой Кс. Мак-Кей, уполномоченный Бюро Саботажа, — сказал он.
Что-то мелькнуло в зрачках ее глаз. Она остановилась.
— А я Млисс Эбнис. Частное лицо.
«Частное лицо, — подумал Мак-Кей. — Эта потаскушка контролирует промышленность по крайней мере двухсот миров». — Мак-Кей медленно поднялся.
— Бюро Саботажа говорит с вами официально, — сказал он казенным тоном.
— Я — частное лицо! — возразила она. Голос ее был высокомерным, полным капризной обидчивости. Перед лицом этой очевидной слабости у Мак-Кея дрогнуло сердце. Это была деформация характера, которая часто приходит вместе с богатством и властью. У него был опыт обхождения с такими людьми.
— Фанни Мей, я ваш гость? — спросил он.
— В самом деле, — ответил калебан. — Я открыл ему свою дверь.
— Я твоя временная хозяйка? — спросила Эбнис.
— Это так, вы наняли меня.
На ее лице появилось напряженное выжидающее выражение. Глаза сузились.
— Очень хорошо. Тогда будь готов выполнить свой долг. Согласно нашему договору.
— Один момент, — быстро сказал Мак-Кей. Он чувствовал себя беспомощным. Почему это произошло так быстро и именно в этот момент? Что значила едва сдерживаемая дрожь в ее голосе?
— Гости не должны вмешиваться, — сказала Эбнис.
— Бюро само решает, где ему вмешиваться! — ответил Мак-Кей.
— Ваша власть не безгранична, — отпарировала она.
Мак-Кию пришлось выслушать начала многих выражений: продажный политикан, громадные суммы взяток, манипулирование решениями, закулисные интриги, платная информация для масс, которые терпят произвол высокомерных и влиятельных жен начальников, секретные переговоры на высшем уровне, юридические маневры, чтобы затруднить деятельность Бюро Саботажа Расследования и дискредитировать его. И тогда платные шпионы докопаются до его далекого прошлого я обязательно отыщут что-то, чтобы ликвидировать его.
Мысли обо всех этих проявлениях власти обескураживали, и Мак-Кей еще раз спросил себя, с какой целью он подвергает себя такой опасности? Почему он поступил на службу в Бюро? «Потому, что меня трудно удовлетворить, — сказал он себе. — Я саботажник по призванию». И этот выбор теперь не изменить. Кроме того, Бюро до сих пор всегда одерживало верх.
И на этот раз было похоже, что Бюро взвалило на свои плечи ответственность за судьбу почти всех разумных существ Галактики.
— Согласен, и у нас есть свои границы, — сказал Мак-Кей. — Но я сомневаюсь, чтобы вы их когда-нибудь увидали. Ну, что здесь происходит?
— Вы не полицейский агент! — констатировала Эбнис.
— Может быть, надо пригласить сюда полицию?
— А какие для этого основания? — она улыбнулась. У нее была власть над ним, и она знала это. Ее юридический консультант, несомненно, показал ей все самые запутанные способы, какими можно избежать слишком явных нарушений законности.
— Ваши действия приведут к смерти этого калебана, — сказал Мак-Кей. — А это недопустимо. — Он не возлагал особых надежд на этот аргумент, но это помогало ему выиграть время.
— Вам еще нужно доказать, что калебанскую концепцию исчезновения нужно интерпретировать как гибель, — сказала она. — Вы этого не сможете сделать, потому что это недоказуемо. Почему вы вмешиваетесь? Это только безобидная игра между двумя близкими по духу парт…
— Больше, чем игра, — сказал калебан.
— Фанни Мей! — вскричала Эбнис. — Ты не должна вмешиваться в этот разговор! Вспомни о нашем договоре!
— Вспомни о противоречии между договором и постановлением правительства, — сказал калебан.
Эбнис нетерпеливо взмахнула рукой.
— У меня есть надежная информация, что калебан не может испытывать боли, он даже не имеет о ней никакого понятия. Мне доставляет удовольствие устраивать показательное бичевание и наблюдать реакцию…
— Вы испытываете боль, Фанни Мей? — спросил Мак-Кей.
— Не имею никакого понятия об мой концепции, — ответил калебан.
— Станет ли это бичевание причиной вашего окончательного исчезновения? — спросил Мак-Кей.
— Объясните точнее, пожалуйста, — попросил калебан.