Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Таким образом мы вытянули д-ра Чен-Лу, — сказала она, натягивая одеяло на ногу.
«Трэвис не умер», — подумал он. Он чувствовал, что это очень важно, но до него никак не доходила причина этого.
— Конечно, это было более сильное лекарство, чем нервное успокоительное, — сказала она. — То есть так было у д-ра Чен-Лу и у меня. Виеро нашел его в воде.
— В воде…
Она подумала, что он просит воды, и влила еще немного ему в рот из банки.
— На второй день нашего пребывания здесь мы вырыли колодец в одной из наших палаток, — сказала она. — Естественно, речная инфильтрация. Вода наполнена ядами, некоторые из них наши. Вот что почувствовал Виеро, когда попробовал ее — горечь. Но лабораторный анализ показал, что в этой воде есть еще что-то: галлюциноген, который вызывает реакцию, очень схожую с шизофренией. Это то, что люди не могли туда привнести.
Хуан чувствовал, что энергия накачивается в него из прикрепленного к ноге патрона. Судорога, похожая на спазму голода, прошла по желудку. Когда она прошла, он сказал:
— Что-то от… них?
— Очень может быть, — сказала она. — Мы приготовили что-то вроде грубого успокоителя. Он дает различные степени сопротивления этому галлюциногену. Кажется, у Хогара полный иммунитет, но он не принимал никакого ядоносного лекарства. Кажется, на тебя оно тоже не действует.
Она снова проверила его пульс.
— Чувствуешь, что прибывают силы? — Да.
Теперь судорога прошла в мышцы бедра — ритмичная и болезненная. Затем отпустила.
— Мы провели анализ скелета, который был в воздушном грузовике, — сказала она. — Удивительная вещь. Удивительно похож на человеческий за исключением краев и крошечных дырочек — предположительно для того, чтобы насекомые там прикреплялись и двигали его. По весу он как птичий, но очень крепкий. Очевидно его родство с хитином. Хуан думал об этом, пока энергия из прикрепленной к ноге дозы накапливалась в нем. Он чувствовал все сильнее с каждой секундой. Казалось, что так много произошло: уже починили грузовик и провели анализ скелета.
— Сколько я пробыл здесь? — спросил он.
— Четыре дня, — сказала она. Она взглянула на часы. — Точно четыре, час в час. Сейчас еще довольно рано.
Хуан чувствовал, что в ее голосе какая-то наигранная бодрость. Что она скрывает? Прежде, чем он успел прояснить этот вопрос, шорохи материи и короткая вспышка солнечного света показали, что кто-то входит в палатку.
За спиной Рин появился Чен-Лу. Казалось, что китаец постарел лет на пятьдесят с тех пор, когда Хуан видел его последний раз. Кожа на линии подбородка сморщилась и висела. Щеки были похожи на впалые пустые карманы. Он шел с большой осторожностью.
— Я вижу, что пациент проснулся, — сказал он.
Голос его поразил Хуана своей силой — как будто вся физическая энергия человека скопилась у него в этой части.
— Только что мы починили его грузовик.
«Об этом надо говорить очень осторожно, — думал Чен-Лу. — Очень осторожно. Честь латиноамериканца может быть ранима при самых странных обстоятельствах».
— Мы собираемся совершить попытку побега на твоем грузовике, — сказал Чен-Лу.
— Как мы сможем? — спросил Хуан. — Эта часть грузовика может поднять за раз максимум троих.
— Да, правильно, его грузоподъемность — три человека, — сказал Чен-Лу. — Но ему не потребуется поднимать их, фактически, он не может поднять их.
— Что вы хотите сказать?
— Твоя посадка была довольно жесткой: одно из посадочных колес повреждено и разорвано дно бака отделения. Прежде чем мы обнаружили это, основная часть горючего вытекла. Есть также проблема с пультом управления: приборы не в лучшем состоянии даже после гениального вмешательства падре.
— И все же это означает, что в него могут поместиться только трое, — сказал Хуан.
— Если мы не сможем передать послание, мы можем отвезти его, — сказала Рин.
«Молодец», — подумал Чен-Лу. Он ждал, как это воспримет Хуан.
— Кто? — спросил Хуан.
— Я сам, — ответил Чен-Лу. — По той простой причине, что я могу засвидетельствовать катастрофу моего народа и предупредить ваш народ, пока еще не слишком поздно.
Слова Чен-Лу вернули весь разговор, произошедший в палатке. Все, что сказал тогда китаец, ярко хлынуло в память и сознание Хуана — Хогар, Виеро… Чен-Лу говорил о…
— Потерянная земля, — сказал Хуан.
— Ваши люди должны узнать обо этом, пока не слишком поздно, — сказал Чен-Лу. — Поэтому я хочу быть одним из этих троих. Потом Рин, потому что… — Ему удалось слегка пожать плечами, — из рыцарских побуждений, я бы сказал, и потому что она изобретательна.
— Это двое, — сказал Хуан.
— А с тобой будет трое, — сказал Чен-Лу, ожидая взрыва. Но Хуан только сказал:
— Не вижу в этом смысла. — Он поднял голову и посмотрел на всю длину тела на раскладушке. — Четыре дня здесь и…
— Но ты тот, у кого есть политические связи, — сказала Рин. — Ты можешь заставить людей слушать тебя.
Хуан опустил голову на раскладушку.
— Даже мой собственный отец не хотел слушать меня! Это заявление вызвало тишину удивления. Рин посмотрела на Чен-Лу, затем снова на Хуана.
— У вас есть свои собственные политические связи, Трэвис, — сказал Хуан. — Вероятно, лучше, чем мои.
— А, может быть, и нет, — сказал Чен-Лу. — кроме того, ты тот, кто близко видел этих существ, чей скелет мы возьмем с собой.
— Все мы здесь свидетели.
— Это ставилось на голосование, — сказала Рин. — Твои люди настаивают.
Хуан посмотрел сначала на Рин, затем на Чен-Лу, снова на Рин. — Все равно, здесь остается двенадцать человек. Что будет с ними?
— Сейчас только восемь, — прошептала Рин.
— Кто? — выдавил Хуан. — Хогар, — сказала она. — Томе из твоей команды, двое моих помощников по полевым работам — Кардин и Льюис.
— Как?
— Есть такая штука, похожая на индейскую флейту, — сказал Чен-Лу. — Существо в твоем грузовике имело такую.