Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Она моя племянница! — огрызнулся Стилгар. — Но если бы я хоть на миг усомнился в том, что твои федайкины способны справиться с этими подонками…
— Так почему ты в первую очередь подумал о Чани? — настаивал Пауль.
— Не о ней!
— Вот как?
— О тебе, — признался Стилгар.
— И ты думаешь, что мог бы поднять на меня руку? — мягко спросил Пауль.
Стилгар задрожал.
— Таков обычай… — пробормотал он.
— Но есть и другой обычай, — напомнил Пауль. — Принято убивать пойманных в Пустыне чужаков-инопланетников и забирать их воду — как дар Шаи-Хулуда. А ты вот как-то нарушил его — сохранил жизнь двум таким чужакам. Моей матери и мне.
Стилгар молча глядел на Пауля. Его сотрясала дрожь. Подождав ответа, Пауль сказал:
— Обычаи меняются, Стил. Ты, как видишь, и сам их менял.
Стилгар опустил взгляд на желтую эмблему на ноже в своей руке.
— Когда я займу свой престол в Арракине, когда я буду там герцогом и Чани будет со мной — неужели, ты думаешь, у меня найдется время вникать в дела сиетча Табр? Ты вот, к примеру, разве забиваешь себе голову семейными делами каждого йали своего сиетча?
Стилгар упорно продолжал рассматривать нож.
— Или ты думаешь, что я хочу отсечь свою правую руку?
Стилгар медленно поднял взгляд.
— Так что же, — почти крикнул Пауль, — ты думаешь, что я хочу лишить племя твоей силы и твоей мудрости?!
Стилгар тихо сказал:
— Юношу моего племени, которого я знаю по имени, я мог бы, будь на то воля Шаи-Хулуда, сразить в поединке. Но как я могу поднять руку на Лисан аль-Гаиба?! И ты знал это, когда вручал мне нож.
— Знал, — согласился Пауль.
Стилгар разжал пальцы. Нож лязгнул о каменный пол.
— Обычаи меняются, — повторил он.
— Чани, — распорядился теперь Пауль, — отправляйся за моей матерью и привези ее сюда: нам понадобится ее совет…
— Но ты же говорил, что мы все едем на Юг! — возразила Чани.
— Я был не прав, — ответил Пауль. — Харконненов на Юге нет. И война ждет нас в ином месте.
Чани только глубоко вздохнула, принимая новость как подобает дочери Пустыни, принимающей все, что приходится принимать в этой жизни, неразрывно сплетенной со смертью.
— Передашь ей — и только ей — известие: Стилгар признает меня герцогом Арракийским, но надо сделать так, чтобы и молодежь приняла это и не полезла в драку.
Чани взглянула на Стилгара.
— Делай как он велит, — буркнул Стилгар. — Мы-то с тобой знаем, что в поединке он бы меня одолел… да я и не смог бы поднять на него руку… даже для блага племени.
— Я вернусь вместе с твоей матерью, — сказала Чани.
— Нет, пришли ее одну, — возразил Пауль. — Инстинкт Стилгара не подвел: я сильнее, когда знаю, что ты вне опасности. Так что ты останешься в сиетче.
Чани начала было протестовать, но умолкла.
— Сихайя моя, — нежно произнес Пауль. А повернувшись направо, встретился с горящим взглядом Гурни.
С того момента, как Пауль упомянул о своей матери, Гурни перестал воспринимать разговор юноши со старшим фрименом.
— Тогда, в ночь набега, Айдахо спас нас… — задумчиво проговорил Пауль; его мысли были о предстоящей разлуке с Чани. — Теперь мы…
— А что случилось с самим Дунканом, милорд? — перебил Гурни. Но он сейчас думал не о Дункане Айдахо.
— Погиб: он ценой своей жизни выиграл для нас время.
Так, значит, ведьма жива! — думал Гурни. Одна из тех, кого я поклялся уничтожить даже ценой своей жизни. Она жива! И герцог Пауль явно не подозревает, какое чудовище дало ему жизнь. Что за дьявольская злоба! Выдать Харконненам его отца!..
Пауль прошел мимо него, вспрыгнул на подиум. Оглянувшись, он увидел, что убитых и раненых уже унесли. Вот и еще одна глава в легендах о Муад'Дибе, с горечью подумал он. Я даже не обнажил свой крис — но по всей Пустыне пойдут рассказы о том, как я один одолел двадцать сардаукаров…
Гурни, не чувствуя пола под ногами, вышел вслед за ним и Стилгаром. Пещера, залитая желтоватым светом плавающих ламп, не существовала более для него. Только — ярость.
«Проклятая ведьма еще жива — а кости тех, кого она предала, засыпаны в тесных могилах. Не-ет, прежде чем я убью ее, Пауль должен узнать всю правду о ней».
Глава 7
Как часто гнев заставляет людей отринуть то, что говорит им внутренний голос!
Фримены, собравшиеся в общем зале пещеры, чувствовала Джессика, были охвачены тем самым чувством, которое было памятно ей со дня поединка Пауля с Джамисом. Слышались негромкие, но возбужденные голоса; тут и там возникали небольшие группы, обсуждая что-то.
Джессика вышла из апартаментов Пауля на подиум, спрятав в складки одежды цилиндрик с сообщением. Она уже успела отдохнуть после долгого путешествия с Юга, хотя по-прежнему досадовала, что Пауль не разрешает пользоваться захваченными топтерами.
— Мы пока еще не в состоянии контролировать воздушное пространство, — объяснял Пауль, — и не можем позволить себе зависеть от привозного топлива. К тому же мы должны беречь и машины, и горючее для того дня, когда нам понадобятся все ресурсы.
Сам Пауль стоял у подиума в окружении молодых воинов. Тускловатый свет плавающих ламп придавал происходящему ощущение нереальности. Все это напоминало бы большой прием — если бы не вездесущий запах, не шорох ног по камню и не шепот.
Джессика смотрела на сына, удивляясь, что тот еще не показал ей свой сюрприз — Гурни Халлека. Это имя напомнило ей о прошлом, о днях любви… об отце Пауля.