Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
С высоты Гурни увидел в полукилометре от скал пятно выброса и краулер, подходящий к его границе. Он посмотрел на прикрывающие его топтеры и грузолет: все правильно, высота не слишком большая. Он кивнул сам себе и продолжил подъем.
И в этот миг хребет словно превратился в действующий вулкан.
Двенадцать огненных стрел, двенадцать ревущих огненных струй ударили снизу в топтеры и грузолет. Со стороны краулера донесся скрежет раздираемого металла. А на скалах вокруг неведомо откуда возникло множество воинов в капюшонах, и они уже вступили в бой.
Гурни успел подумать только: «Рогами Великой Матери клянусь! Ракеты! Они осмелились применить ракеты!»
А в следующий миг перед ним уже оказался пригнувшийся для броска человек в капюшоне и с крисом в руке. Еще двое стояли на скалах слева и справа. Гурни мог видеть только глаза противника — лицо закрыто капюшоном и лицевым клапаном бурнуса песочного цвета; но поза, то, как он изготовился к бою, выдавали опытного и хорошо обученного бойца. А глаза — сплошная синева. Глаза фримена из глубокой Пустыни.
Гурни, не отрывая взгляда от криса противника, потянулся к собственному ножу. Раз они отважились на ракеты — у них наверняка есть и другое оружие дальнего боя, стрелковое, например. Надо было быть осторожнее. Судя по звуку, по крайней мере часть его воздушного прикрытия сбита. А сзади слышалось тяжелое дыхание людей, звуки боя.
Глаза противника Гурни проследили движение руки бывшего приближенного герцога к ножу и вновь столкнулись с его взглядом.
— Оставь клинок в ножнах, Гурни Халлек, — велел фримен.
Гурни замер. Даже приглушенный маской, голос казался странно знакомым.
— Ты знаешь мое имя?!
— Со мной тебе нож не нужен, Гурни, — продолжал фримен. Он выпрямился и вернул свой крис в спрятанные под бурнусом ножны. — Прикажи своим людям прекратить бессмысленное сопротивление.
С этими словами фримен отбросил назад капюшон и отстегнул лицевой клапан.
Гурни взглянул на лицо противника — и окаменел. В первый момент ему показалось, что перед ним стоит призрак герцога Лето. Чтобы понять наконец, кто же это, ему потребовалось некоторое время.
— Пауль… — прошептал он, потом повторил уже громче: — Это в самом деле Пауль?
— Не веришь своим глазам? — усмехнулся Пауль.
— Но ведь говорили, что вы… что ты погиб! — выдохнул Гурни, делая шаг вперед.
— Прикажи своим сдаться, — велел Пауль, махнув в сторону скал, где кипел бой.
Гурни повернулся; ему было трудно отвести взгляд от лица Пауля. Он увидел, что лишь кое-где продолжалось сопротивление: укрытые капюшонами пустынники, казалось, были всюду. Краулер неподвижно застыл на песке, и на нем тоже стояли фримены. Ни одного орнитоптера над ними не было.
— Прекратить сопротивление! — закричал Халлек. Он вдохнул поглубже, сложил ладони рупором. — Эй! Это Гурни Халлек! Всем прекратить сопротивление!
Сражавшиеся медленно, неохотно остановились, удивленно поворачиваясь к нему.
— Это — друзья! — крикнул Гурни.
— Ничего себе друзья! — отозвался кто-то. — Да они половину наших перебили!
— Это ошибка! — крикнул в ответ Гурни. — Хватит, не усугубляйте ее!
Он вновь повернулся к Паулю, взглянул в синие-на-синем глаза юноши.
Губы Пауля тронула улыбка, но в ней была жесткость, сразу напомнившая Гурни самого Старого Герцога, деда Пауля. Затем Гурни заметил и кое-что новое, чего не было раньше ни в одном из Атрейдесов: сухая жилистость, задубевшая кожа, настороженность и расчетливость во взгляде — казалось, Пауль взвешивает все, на что падает его взгляд.
— Говорили, ты погиб… — повторил Гурни.
— Можно ли было придумать лучшее прикрытие?..
Эта фраза, понял Гурни, заключала в себе все извинения за то, что его, верного Гурни, бросили одного, заставили поверить, что его юный герцог… его друг… погиб; других извинений от этого молодого фримена не дождешься. Осталось ли в нем хоть что-то от мальчика, которого он когда-то учил искусству боя?..
Но Пауль шагнул к Гурни… у него вдруг защипало в глазах.
— Гурни…
Все произошло словно само собой — они обнимались, хлопали друг друга по спине. Действительно, живое тело, не призрак!..
— Ах, мальчик! Мальчик! — повторял Гурни, и Пауль вторил ему:
— Гурни, старина! Мой Гурни!
Наконец они разжали объятия, опять принялись жадно разглядывать друг друга. Гурни глубоко вздохнул:
— То-то я смотрю, фримены развоевались! Я мог бы и догадаться, отчего так возросло их военное искусство. Они все время действуют так, словно я сам помогал им планировать операции… Если бы я только знал! — Он потряс головой. — Если бы ты как-нибудь дал мне о себе знать, мальчик! Меня бы ничто не остановило — я бы бегом прибежал и…
Взгляд Пауля — жесткий, взвешивающий взгляд — остановил его. Гурни снова вздохнул:
— Ну да, я понимаю. Кое-кто, конечно, заинтересовался бы, с чего это Гурни Халлек вдруг сорвался и побежал куда-то, а кое-кто не ограничился бы вопросами и захотел бы доискаться ответов.
Пауль кивнул, оглядел замерших в ожидании фрименов. Его федайкины смотрели на происходящее с любопытством и одобрением. Затем он вновь повернулся к Халлеку. В этой встрече со своим учителем фехтования он видел доброе предзнаменование, знак, что он на верном пути и все будет хорошо…
Да, теперь с Гурни рядом со мной, я смогу!..
Пауль перевел взгляд вниз, на контрабандистов:
— За кого твои люди, Гурни?
— Они — контрабандисты, — пожал плечами Халлек. — Где выгода, там и они.
— С нами-то особо не разживешься… — задумчиво протянул Пауль. В это мгновение он увидел, что Гурни подает ему едва заметный знак пальцами правой руки, знакомый с детства кодовый сигнал: среди контрабандистов были люди, которых следовало опасаться и которым не стоило доверять.