Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Извини, — сказал он наконец. — Этого не повторится.
— Если место не очень удобное, всегда бери помощника, чтобы он взял Подателя, если тебе самому это не удается, — наставительно сказал Стилгар. — Помни: мы всегда работаем вместе. В этом — наша сила; когда мы вместе, мы можем быть уверены в успехе. Так вместе, а? — Он хлопнул Пауля по плечу.
— Вместе, — согласился Пауль.
— Ну а теперь, — голос Стилгара сразу стал жестче, — покажи, как управляешься с Подателем. На какой мы стороне?
Пауль взглянул на чешуйчатую поверхность кольца под ногами; оценил форму и размер чешуи, заметил то, как справа они увеличивались, а слева уменьшались. Он, разумеется, знал, что червь, как правило, передвигается одной и той же стороной вверх. А с возрастом эта сторона становилась практически постоянной «спиной» червя.
Нижние пластины чешуи укрупнялись, становились толще, темнее, тяжелее. На крупном черве «спинные» пластины можно было отличить по одному только размеру.
Перебросив крючья, Пауль передвинулся левее. Он дал знак стоявшим с краю открывать сегменты червя, чтобы тот, поворачиваясь «спиной» кверху, не свернул с курса. Когда же червь извернулся, Пауль махнул рулевым — те вышли из ряда и заняли свои места впереди.
— Аш! Хаийй-йо! — издал он традиционный клич. Левый рулевой приоткрыл сегмент со своей стороны.
Податель, описав величественную дугу, развернулся, стараясь уберечь обнажившуюся нежную плоть. Завершив круг, червь оказался головой к югу; тогда Пауль скомандовал:
— Гейрат!
Рулевой отпустил крюк, и червь продолжил движение по прямой.
— Очень хорошо, Пауль Муад'Диб, — похвалил Стилгар. — Из тебя выйдет еще наездник, если потренируешься как следует!
Пауль нахмурился: разве не он первым вскочил на червя?
Позади кто-то рассмеялся, и весь отряд принялся скандировать, несколько раз подбросив к небу имя Пауля:
— Муад'Диб! Муад'Диб! Муад'Диб! Муад'Диб!
От хвостовых сегментов донесся стук — заработали стрекалами погонщики. Червь начал набирать скорость, — и одежды ездоков захлопали на ветру. Скрежет, сопровождавший движение червя, усилился.
Пауль обернулся, оглядел свой отряд, нашел Чани и, не отрывая от нее взгляда, спросил Стилгара:
— Так что — я теперь наездник Пустыни или нет, Стил?
— Хал йаум! Воистину ты наездник отныне!
— И я могу сам выбирать курс?
— Таков обычай!
— И отныне я также фримен, родившийся сегодня здесь, в эрге Хаббанья. До этого дня — я не жил! Я был ребенком — до этого дня!
— Ну, не то чтобы совсем ребенком, — возразил Стилгар, подтягивая уголок капюшона, который дергал и оттопыривал встречный ветер.
— Но словно какая-то пробка отгораживала от меня мир; и вот она выдернута!
— Да, этой пробки больше нет.
— И я пойду на Юг, Стилгар. За двадцать манков. Я хочу видеть землю, которую мы создаем; землю, которую доселе я видел лишь чужими глазами.
И я увижу своего сына и всю свою семью, подумал он. Мне нужно время, чтобы обдумать будущее, что подобно прошлому для моей памяти. Подходит буря, и если я не буду в той точке, из которой сумею управлять ею и успокоить ее, — придет хаос.
Стилгар окинул его спокойным, оценивающим взглядом. Пауль продолжал смотреть на Чани, видя, как растет интерес в ее глазах и как возбуждение от его слов охватывает весь отряд.
— Но люди хотели бы сходить с тобой в набег на один из харконненских поселков во впадине — это всего в одном манке отсюда, — возразил Стилгар.
— Федайкины не раз уже ходили со мной в набеги, — ответил Пауль. — И будут ходить со мной в бой, пока хоть один из Харконненов дышит арракийским воздухом!
Стилгар внимательно смотрел на него, и Пауль понял, что вождь видит происходящее через призму воспоминаний о том, как возглавил сперва свой сиетч, Табр, а потом, после гибели Лиет-Кинеса, — и Совет Вождей.
Ему уже доложили о волнениях среди молодых фрименов, подумал Пауль.
— Хочешь собрать всех вождей? — спросил Стилгар.
У молодых парней, стоявших позади, засверкали глаза.
Покачиваясь на ходу, они внимательно следили за беседой. Пауль заметил и беспокойство в глазах Чани, то, как она переводит взгляд со Стилгара, приходившегося ей дядей, на Пауля — своего мужчину.
— Ты и не догадываешься, чего я хочу, — проговорил он, подумав: «Я не могу отступать. Я должен взять их всех в свои руки».
— Сегодня ты — мудир отряда наездников, — сказал Стилгар, и в его голосе прорезалась ледяная официальность. — Как ты собираешься распорядиться этой властью?
Нам нужно время — расслабиться и спокойно все обдумать, подумал Пауль.
— Идем на юг, — ответил он.
— Даже если я прикажу повернуть на север, когда закончится день?
— Идем на юг, — повторил Пауль.
Стилгара охватило чувство неизбежности. Он с достоинством запахнул плотнее свой плащ.
— Сход будет, — объявил он. — Я разошлю гонцов.
Он решил, что я хочу бросить ему вызов, — решил Пауль. — И он знает, что против меня ему не выстоять.
Пауль опять повернулся к югу и, подставляя неприкрытые лицевым клапаном скулы встречному ветру, думал о том, как необходимость воплощается в принятые решения…
Им не понять, каково это.
Но он знал, что никакие соображения не заставят его свернуть с пути. Он обязан оставаться там, куда придется центр бури, которую он видел в будущем. Придет момент, когда эту бурю можно будет усмирить — если он будет находиться вблизи центрального узла, чтобы разрубить его в нужный миг.