Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Ты мне не веришь, — сказал Келексель. — Ты не хочешь мне верить.
Он чувствовал, что по телу, подобно теплому напитку, разливается приятная расслабленность. Ах, до чего забавно! Он понял, как, должно быть, забавлялись люди Фраффина с тех пор, когда впервые попробовали запугать эти создания. Гнев и ревность, которые он испытывал к Турлоу, начали рассеиваться.
Турлоу сглотнул. Его разум толкал мысли в немыслимое русло.
— Если бы я поверил вам, — сказал он, — мне пришлось бы сделать вывод, что вы… ну… что-то вроде…
— Кого-то из другого мира?
— Да.
Келексель засмеялся.
— Посмотри, что я могу! Я могу напугать тебя до остолбенения!
Он щелкнул пальцами.
Странно было видеть такой чисто человеческий жест от нечеловеческого существа. Турлоу глубоко вздохнул и пригляделся к одежде незваного посетителя: накидка, трико. Он взглянул на высоко посаженные уши. «Накидка вполне могла быть позаимствована у театрального реквизитора, — подумал он. — Он похож на карликового Бэлу Льюгоси. Никак не больше четырех футов ростом».
Тогда Турлоу охватил почти панический страх перед гостем.
— Зачем вы здесь? — спросил он.
«Зачем я здесь?» Минуту Келексель не мог найти логичного объяснения. Он подумал о Рут, лежащей без сознания в соседней комнате. Этот Турлоу мог стать ее мужем. Ревность когтистой лапой сжала сердце Келекселя.
— Возможно, я пришел, чтобы поставить тебя на место, — ответил он. — Возможно, я увезу тебя на моем корабле подальше от вашей глупой планетенки и покажу тебе, что это за никчемная песчинка!
«Я не должен ему перечить», — подумал Турлоу. Он сказал:
— Давайте предположим, что все это не дурная шутка и вы…
— Не смей говорить чему, что у него плохой вкус! — сказал Келексель.
Турлоу слышал в голосе пришельца жестокие нотки. Усилием воли он постарался заставить себя ровно дышать, взглянул на посетителя. «А не это ли причина исчезновения Рут? — подумал он. — Неужели он — один из тех созданий, который забрали ее, которые шпионили за мной, которые наблюдали за казнью Джо Мэрфи, которые…»
— Появившись здесь, я нарушил самый важный закон своего общества, — сказал Келексель. — То, что я сделал, изумляет меня самого.
Турлоу снял очки, отыскал на комоде носовой платок, протер линзы и вернул себе на нос. «Я должен заставить его разглагольствовать как можно дольше, — подумал он. — Пока он говорит, он дает выход своей жестокости».
— Что такое чем? — спросил Турлоу.
— Неплохо, — сказал Келексель. — У тебя нормальное любопытство.
Он начал в общих чертах объяснять, кто такие чемы, их могущество, их бессмертие, их режиссерские корабли.
Но он ни разу не упомянул о Рут. Турлоу спросил себя, отважится ли он спросить о ней.
— Возможно, ты не сможешь никому рассказать о нас, — сказал Келексель. — Да и кто бы поверил тебе, даже если бы ты и рассказал?
Турлоу сосредоточился на угрозе. Если предположить, что этот Келексель тот, за кого себя выдает, то это серьезная опасность.
Да и кто сможет противостоять такому существу? Турлоу внезапно ощутил себя аборигеном с Сандвичевых Островов, столкнувшегося с железной пушкой.
— Зачем вы здесь? — повторил он.
«Что за дурацкий вопрос», — досадливо подумал Келексель. Внезапно его охватило замешательство. Почему знахарь так настойчив? Но он же знахарь, первобытный, и возможно, владеющий мистическим знанием.
— Ты можешь знать вещи, полезные для меня, — ответил он.
— Полезные? Если вы происходите из такой высокоразвитой цивилизации, что…
— Я собираюсь кое-что спросить у тебя и кое в чем разобраться. Возможно, что-нибудь выяснится.
«Зачем он здесь? — спросил себя Турлоу. — Если он тот, за кого себя выдает, зачем?» В мозгу, точно в калейдоскопе, мелькали обрывки фраз Келекселя, выстраиваясь в какую-то картину. Бессмертные. Режиссерские корабли. Поиски развлечений. Возмездие скуки. Бессмертные. Бессмертные. Бессмертные.
Взгляд Турлоу начал изучать Келекселя.
— Вы сомневаетесь в своей нормальности? — спросил он. — Вот почему вы здесь? Потому что сомневаетесь в своей нормальности?
Такого говорить не стоило, и Турлоу осознал это в тот же миг, когда неосторожные слова сорвались с языка.
— Как ты смеешь! — загремел Келексель. — Моя цивилизация отслеживает нормальность всех своих членов. Упорядоченность нашей нервной системы обеспечивается первичными установками паутины Тиггивофа, когда младенец получает дар бессмертия.
— Тигги… паутина Тиггивофа? — переспросил Турлоу. — Механическое устройство?
— Механическое? Ну… да.
«Великий Боже! — подумал Турлоу. — Неужели он здесь затем, чтобы рекламировать какую-то фантастическую машину для психоанализа? Это что, рекламный проект?»
— Паутина связывает всех чемов, — сказал Келексель. — Мы — даоинезиты, понимаешь? Нас много, но мы — единое целое. Это дает нам такое понимание, какого ты даже вообразить не можешь, невежественный бедняга. Это делает возможными режиссерские корабли. У вас нет ничего подобного, и вы просто слепцы.
Турлоу подавил вскипевшую ярость. Механическое устройство! Неужели этот несчастный глупец не понимает, что разговаривает с психологом? Турлоу постарался не замечать своей ярости, зная, что все равно не может позволить себе дать волю чувствам.
— Я слепец? — сказал он. — Возможно. Но я не настолько слеп, чтобы не видеть, что любое механическое устройство для психоанализа будет лишь бесполезным костылем.
— Да? — Келекселю это заявление показалось удивительным. «Бесполезным костылем? Паутина?» — Ты понимаешь людей и без таких вещей, да? — спросил он.