Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
— Ты искренне веришь, что пришел сюда защищать свою бесценную Р-У и выведать, не подстрекаем ли мы народ к очередной войне?
— Это явилось одной из причин…
— Ну, и что бы ты предпринял, обнаружив, что мы действительно готовимся к войне? Что тогда? Ты — хирург, способный удалить опухоль и излечить общество?
— Излечить? — Слово смутило Орна. — Что значит «излечить»?
— Мир, в котором мы существуем, окружен темной энергией. Временами она прорывается в наше измерение, образуя достаточно осязаемые формы. Ты, например, ощущаешь действие этой энергии прямо сейчас. Взглянув на это явление с точки зрения живых организмов, мы обнаружим, что некоторые стороны ее воздействия могут оказаться безопасными, или «здоровыми», а некоторые — «больными». В природе существуют различные способы взаимодействия с этой силой, но, к сожалению, наши средства не всегда приносят результаты, которые мы ожидаем.
Орн молча взглянул на Аббата, ощущая звенящую пустоту и осознавая: ими взят опасный курс. Внутри нарастала, готовая вырваться наружу, дикая, необузданная энергия.
— Ты не видишь связи между сказанным мною теперь и обсуждаемым нами ранее?
— Я… — Орн запнулся. — Может быть…
— Умные люди в высокоразвитом обществе оценили тебя, Орн, и нашли тебе место в своей схеме! Но подходит ли это место для тебя?
— Вы же знаете — нет!
— Что-то осталось в тебе, — кивнул Аббат, — чего не коснулась твоя цивилизация, так же, как, впрочем, всегда остается что-то, чего не коснулась Р-У.
— Но иногда мы касаемся слишком многого, — внезапно треснувшим голосом хмуро произнес Орн, подумав о Гиене, Гамале, Шелебе.
— Конечно. И все же большая часть айсберга остается под водой. Так и Амель. Ты, Р-У, любое другое явление, с которым мы можем столкнуться.
— Все это слова, — неожиданно раздраженно пробормотал Орн. — Ничего, кроме слов!
Аббат прикрыл глаза, вздохнул и мягко сказал:
— Гуру Пашаван, приведший рамакришнаитов к Великому Объединению, известному теперь, как Всемирный Союз, говорил о божественности души, едином Боге, гармонии всех религий и неумолимом течении времени…
— Я сыт по горло этими религиозными бреднями! — рявкнул Орн. — Ты забываешь, мне достаточно и твоих машин. Я отлично понял, как ты манипулируешь…
— Подумай об этом в плане исторического опыта, — пробормотал старик, пристально поглядев на Орна внезапно заблестевшими глазами.
Орн молчал, пораженный своей неожиданной вспышкой гнева. Что скрывается в нем? Почему он сделал это?
— Открытие и понимание явления пси лишь подтверждают идеи гуру Пашавана.
— Да? — Орн вдруг подумал: уж не собирается Аббат читать ему научные основы религии?
— Все человечество в целом представляет собой огромнейший источник пси-энергии. Доказательства не столь уж важны, ведь существуют общеизвестные факты, — продолжал Аббат. — Иногда всплеск такой энергии мы называем религиозным экстазом. Иногда мы соотносим действие пси-энергии с независимым центром, или, проще говоря, Богом!
— Центр пси-энергии! — выпалил Орн. — Эмолирдо уверял: я, как он сказал, и есть…
— Бог?
Орн увидел, как дрожат руки старика, словно листья на ветру. Предчувствие страха исчезло, но неприятное ощущение поднявшейся изнутри волны энергии не проходило.
— Да, именно так он и сказал, — с некоторым удивлением произнес Орн.
— Нам стало известно, — продолжал Аббат, — что у Бога без знания — та же судьба, что и у простого смертного. К несчастью, человечество всегда хотело видеть своих богов совершенными.
Орн вспомнил ощущение на холме, пси-энергию, исходящую из единого организма одновременно переживающих экстаз сотен людей.
— Ты думаешь о вечности, совершенстве… — Аббат помолчал. — Давай-ка вместо этого представим конечную ступень существования. Представим время, когда живое существо, даже Бог, исчерпает все формы познания, познав все.
Орн, представив себе образ, нарисованный Аббатом, содрогнулся.
— Но это же страшнее смерти!
— Да, — согласился Аббат. — Невыразимая, смертельная скука охватит все живое. Будущее окажется бесконечным повторением уже известного, пережевыванием старого. Скука будет страшнее смерти.
— Но скука — это своего рода Стасис. А это означает, что где-то произойдет прорыв и все вернется назад, к Хаосу.
— И где же окажутся бедные создания?
— В окружении Хаоса.
— Погруженными в него, — печально вымолвил Аббат. Темные веки дрогнули. — Мы живем в бесконечной системе, в мире постоянных изменений. Единственное наше достижение — истина: «Все изменяется».
— Если подобное может произойти, то наше гипотетическое существо будет уничтожено. И даже Бог?
— Цена бегства от скуки, а?
— Мне кажется, не все так просто…
— Возможно, — согласился Аббат. — Параллельное сознание, существующее в нас, отрицает уничтожение, гибель. Иногда это явление называют «коллективное подсознание», или параматман, Ургрунд, Санатана Дарма, сверхразум, обер-паллиат. У него много названий.
— Слова, слова, — возразил Орн. — Наличие названия не подтверждает существования самого явления.
— Хорошо. Ты не согласен принимать голословные рассуждения за реальные факты. Ты — эмпирик. Знакома ли тебе легенда о вечно сомневающемся Томасе?
— Нет.
— Ага, оказывается, смертный может поучать Бога. Томас — один из моих любимых персонажей. Он отказался принять на веру неоспоримые истины.
— Похоже, он мудрый человек…
— Я всегда считал его таковым. Он спрашивал, но так и не смог зайти достаточно далеко. Томас никогда так и не поинтересовался, кому поклоняются Боги.
Орн почувствовал, как его внутреннее существо медленно перевернулось. Рвущаяся наружу энергия улеглась, все возвратилось на круги своя: понятия, порядок, хаос, новые отношения. Чувство напоминало внезапное осознание истины — ослепительный свет, озаривший бесконечность.
Когда это чувство прошло, он спросил:
— Ты не учил Махмуда?
— Нет. — Голос Аббата прозвучал тихо и печально. — Махмуд ускользнул от нас. Мы можем творить Богов, пророков, но не всегда мы оказываемся в нормальных отношениях с ними. Когда они указывают нам путь, ведущий к вырождению и упадку, мы не прислушиваемся. Но, когда они выводят нас из тьмы, — пелена спадает с наших глаз.