Весь Фрэнк Герберт в одном томе. Компиляция
Шрифт:
Хеллстром однажды подумал о том, как знакомые стены Муравейника могут сотни раз искрошиться и быть восстановлены, прежде чем Муравейник исполнит свое предназначение и его работники возьмут контроль над всей поверхностью планеты.
Что за фантазия! Эти стены, может быть, простоят еще не более нескольких часов и никогда не будут восстановлены. Задача вдохнуть в Муравейник уверенность никогда не казалась ему такой трудной. С неохотой Хеллстром жестом показал Салдо начинать, отмечая с отвращением уверенность молодого человека в том, что несколько слов с руководителем позволят решить все проблемы.
— Фэнси выкрала из запасников Муравейника бридинг-ампулы, — сказал Салдо. — Нет официальной записи…
— Но почему она их взяла? — перебил его Хеллстром.
— Бросить вызов вам, Совету, Муравейнику, — сказал Салдо. Он, очевидно, думал, что она спятила.
— Мы не должны торопиться с выводами, — сказал Хеллстром.
— Но она опасна! Она может…
— Пусть пока ей никто не мешает, — сказал Хеллстром.
— Возможно, сейчас она выражает желания всего Муравейника.
— Пытаясь спариться с Перуджи?
— Почему нет? Мы пользовались этим методом получения Внешней крови много раз. Перуджи был выбран для нас диким Внешним миром. Он живое воплощение успеха.
— Успеха какой ценой?
— В любом случае нам нужны сильные люди, мы должны их получать. Возможно, Фэнси знает лучше остальных, как бороться с этой угрозой.
— Я в это не верю! Я думаю, она использует эту болтовню о перенаселенности как предлог, чтобы покинуть Муравейник. Вы знаете, как она любит Внешнюю еду и удобства.
— Это возможно, — сказал Хеллстром, — но почему она хочет уйти? Полагаю, твое объяснение поверхностно.
Салдо, казалось, был оскорблен упреком. Несколько мгновений он молчал.
— Нильс, я не понимаю тебя.
— Я сам этого до конца не понимаю, но поведение Фэнси не так просто, как тебе кажется.
Салдо вопросительно смотрел на лицо Хеллстрома, словно что-то в нем могло дать ему ключ к пониманию. Что знал такого Хеллстром, чего не знали другие? Хеллстром являлся потомком первых колонистов того, настоящего Муравейника. Может быть, он получил специальные инструкции из таинственного источника мудрости — как поступать в такого рода кризисах? Внимание Салдо было отвлечено тем, что происходило слева от него: чашки с бульоном двигались по конвейеру, как только кто-нибудь брал последнюю в ряду. Работники ели рядом с ними, не обращая на старших специалистов особого внимания. И это воспринималось естественно. Химические выделения говорили работникам, принадлежат ли посторонние Муравейнику. Но, попади сюда Внешний, и если работники не увидят его сопровождающих или же если выделяемые Чужаком запахи не будут скрыты, он немедленно будет отправлен в Котел безголосыми работниками, озабоченными только удалением опасной массы протеина. Поведение работников как будто было нормальным, но Салдо в этот момент впервые ощутил то же чувство, что и Хеллстром чуть раньше, — Муравейник ранен, и рана глубокая. В движениях появилась скованность, в походке стала заметна воинственность.
— Есть какие-нибудь осложнения, о которых мне ничего не известно? — спросил Салдо.
«Да, какой ум у этого парня!» — подумал Хеллстром, переполняясь гордостью.
— Вполне возможно, — сказал Хеллстром.
Он повернулся, сделал жест Салдо следовать за ним и вышел в галерею. Они завернули в первый же боковой проход и быстрым шагом направились в комнату самого Хеллстрома. Войдя в нее, Хеллстром показал Салдо на стул, но сам растянулся на кровати. О-хо-хо! Как он устал!
Салдо послушно уселся и посмотрел вокруг. Он был здесь и раньше, но в данных обстоятельствах место выглядело несколько странно. Смущающее отличие искало его внимания, но он не мог понять, в чем оно состоит. Наконец он понял, что отличием был приглушенный шум, доносящийся из служебного туннеля за дальней стеной комнаты. От него нельзя было совсем избавиться. Возможно поэтому Хеллстром не хотел перейти жить в лучшую комнату. Также ощущались слабые запахи тревоги. Все кризисные потоки фокусировались здесь.
— Да, обнаружились осложнения, о которых никто из них ничего не знает, — сказал Хеллстром, начиная разговор с ответа на заданный в пункте питания Салдо вопрос. — В этом наша проблема, Салдо. Вызывающие тревогу события будут происходить, и мы должны быть готовы справляться с ними на их условиях. Как говорят Внешние, мы должны быть настороже. Тебе понятно?
— Нет, — покачал головой Салдо. — О каких событиях идет речь?
— Если бы я мог описать их, к ним бы не подходило определение неизвестных, — сказал Хеллстром печальным голосом.
Заложив руки за голову, Хеллстром искоса посмотрел на Салдо. Молодой человек показался ему таким же хрупким, как и Муравейник. Чем может изобретательность Салдо помочь в предотвращении надвигающейся катастрофы? Ему только тридцать четыре года. Образование, полученное в Муравейнике, дает показную искушенность в житейских делах, светскость, невиданную во Внешнем мире. Наивность Салдо была наивностью Муравейника. Он не знал свободы, которую мог испытать Снаружи. Он не знал, как это быть по-настоящему диким. Только опосредствованно, через книги и другие атрибуты системы образования, Салдо познавал неуправляемый характер дикой жизни за стенами Муравейника. Было бы время, и Салдо мог получить необходимый опыт, как получил его Хеллстром. Молодой человек принадлежал как раз к тому типу, который Муравейник должен посылать в кипящий котел дикого человечества. Но многое из того, что он там узнает, будет возвращаться к нему ночными кошмарами. Он, как и любой другой специалист, будет прятать это в особой капсуле сознания в глубинах своего «я».
«Точно так же, как и я окружил стенами мои худшие воспоминания», — подумал Хеллстром.
Не стоит отрицать такие воспоминания, стоя на пороге Котла. Они крадучись выползают из неожиданных прорех в созданной защите.
Полагая, что долгое молчание Хеллстрома вызвано неодобрением, Салдо потупил взор.
— Мы не можем знать, что с нами может случиться, но мы должны быть, во всяком случае, готовы к любым неожиданностям. Теперь мне это понятно.
Хеллстрому хотелось выкрикнуть: «Я не совершенен! Я не безошибочен!»
Вместо этого он спросил:
— Как продвигается «Проект 40»?
— Как вы узнали, что я только что этим интересовался? — спросил Салдо с благоговейным страхом. — Я не упоминал об этом.
— Все мы, несущие дополнительное бремя ответственности, регулярно интересуемся ходом работ по «Проекту 40», — проворчал Хеллстром. — Так как, каково состояние дел?
— Ничего нового. Впрочем, они быстрыми темпами строят новую модель, которая…
— Они изменили свое мнение относительно ее перспектив?
— У них появились новые аргументы, касающиеся генерации сверхвысокой температуры.
— Еще что-нибудь?
Салдо поднял глаза и посмотрел на Хеллстрома. Несмотря на явную усталость Хеллстрома, оставался еще один вопрос, который нельзя было не обсудить.
— Несколько работников из группы гидропоники были замечены на верхнем уровне около часа назад, — сказал Салдо. — Насколько мы смогли понять, они выражали настоятельное желание выйти на поверхность.
Хеллстром сел на постели, забыв об усталости.